Посадник

ДРАМА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Б о я р и н Г л е б М и р о н ы ч, степенный посадник новгородский.
П о с а д н и ц а, жена его.
В е р а, дочь их.
Б о я р ы н я М а м е л ф а Д м и т р о в н а, вдова прежнего
посадника.
В ы ш а т а, Р о г о в и ч, Ж и р о х, К р и в ц е в и ч —
новгородские бояре.
В а с и л ь к о, жених Веры, дочери посадника.
С т а в р, Г о л о в н я, Р а д ь к о — товарищи его.
Б о я р и н Ф о м а Г р и г о р ь и ч, бывший новгородский воевода.
Б о я р и н А н д р е й Ю р ь е в и ч Ч е р м н ы й, новый
новгородский воевода.
Н а т а л ь я, полюбовница Чермного.
Р а г у й л о, брат ее, из неприятельского стана.
К о н д р а т ь е в н а, няня ее.
Д е в у ш к а, прислужница ее.
М е ч н и к.
Г р и д е н ь.
П о д в о й с к и й.
О д и н и з б о я р
Д р у г о й
Т р е т и й
Ч е т в е р т ы й
О д и н и з н а р о д а
Д р у г о й
Т р е т и й
Ч е т в е р т ы й
П я т ы й
Ш е с т о й
С е д ь м о й
В о с ь м о й
Г р а ж д а н е. Б о я р е. Г р и д н и. О г н и щ а н е.

Действие в Великом Новгороде, в XIII столетии.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

УЛИЦА

Толпа народа возвращается с площади.

Явление 1

П е р в ы й и з н а р о д а. Конец вечу! Договорились до дела!
В т о р о й и з н а р о д а. По шеям боярина Фому!
Т р е т и й и з н а р о д а. Давно бы так! Что он был за воевода!
Суздальцам хотел ворота отпереть! Не можем-ле доле держаться!
Ч е т в е р т ы й и з н а р о д а. К черту его! Боярин Чермный не
отопрет!
Т р е т и й и з н а р о д а. Не таковский!
П е р в ы й и з н а р о д а. А и у Фомы сильна сторона! Я как увидел,
что плотницкие один за другим в доспехах подседают, ну, думаю, в топоры
пойдут.
В т о р о й и з н а р о д а. И пошли бы в топоры, когда б не посадник!
Дай бог ему здоровья, Глебу Миронычу!
Не речист, да метко его слово: «Не о том, говорит, спор, кому воеводой
быть, а о том, вольным ли нам городом оставаться! Хотите ли послушаться
Фомы? Хотите ли суздальским пригородком учиниться?» Тут мы первые закричали:
«Не хотим! Долой Фому!»
П е р в ы й и з н а р о д а. А плотницкие-то свое несут, как Фома их
учил, так и долбят: «Не можем держаться! Приступом нас возьмут!»
В т о р о й и з н а р о д а. А как осерчал это на них Глеб Мироныч!
«Неправда! — говорит, — три дня еще продержимся, пока псковичи на выручку
подойдут! Кто смелует мне, посаднику Глебу, не верить?» Так и сказал: «Кто
смелует мне, Глебу, не верить?»
Т р е т и й и з н а р о д а. Велик его почет в Новегороде! Как сказал:
«Кто смелует мне не верить?» — так вся Добрынина улица в один голос:
«Верим тебе, верим! Долой Фому! Тебе, Глебу, воеводой быть!»
Ч е т в е р т ы й и з н а р о д а. Нет, то не Добрынина, а наша
Люгоша-улица напред всех закричала: «Тебе воеводой быть!»
В т о р о й и з н а р о д а. Обе улицы закричали. Да спасиба-то он
никому не сказал: «Не мне, говорит, а Чермному быть воеводой! Чермный лучше
всех дело знает, нет супротив Чермного во всем в Новегороде!»
Ч е т в е р т ы й и з н а р о д а. А молодые, молодые-то и обрадовались.
Во всех концах заголосили: «Чермного! Чермного!» Они-то и перекричали
плотницких!
П е р в ы й и з н а р о д а. Не они одни, все мы их перекричали.
Заставили язык прикусить!
Т р е т и й и з н а р о д а. Куда одному концу против всех!
П е р в ы й и з н а р о д а. А в кольчугах было подсели! Думали
Новгород надвое разделить. Тут бы они и ударили за Фому, да не удалось,
когда посадник сказал: «Кто смелует мне, Глебу, не верить?»
В т о р о й и з н а р о д а. Даром их, значит, Фома угощал!
Ч е т в е р т ы й и з н а р о д а. Ни про что исхарчился!
П е р в ы й и з н а р о д а. Ну, не простит же он посаднику!
Ч е т в е р т ы й и з н а р о д а. Не простит!
П е р в ы й и з н а р о д а. А тому — какое горе! Когда Глеб смотрел
на кого?
В т о р о й и з н а р о д а. Тем-то себе и недругов нажил!
Т р е т и й и з н а р о д а. Правда, шеи гнуть не умеет! А уж что до
порядков, не приведи бог!
П е р в ы й и з н а р о д а. Спуску никому не даст. Говорит: «Я не
просился в посадники, а выбрали меня, так уж знайте, кого выбрали!»
Ч е т в е р т ы й и з н а р о д а. За то ему, видно, и Чермный по
нраву. Этот также не гнется.
П е р в ы й и з н а р о д а. Ну, Чермный посаднику рознь. В ратном-то
деле нет супротив его, а дома уж больно до женского пола охоч; от своей от
Натальи души не чает!
Ч е т в е р т ы й и з н а р о д а. Кому до того нужда, коли он в строю
не бабится!

Явление 2

Другая толпа — иные в кольчугах.

П я т ы й (в кольчуге). Что за оторопь на вас нашла?
Дали сменить Фому Григорьича, теперь напляшемся с Чермным! До осени
миру не будет, до весны кораблей своих не увидим!
Ш е с т о й и з н а р о д а. Чего ж вы, кольчужники, сложа руки
сидели?
П я т ы й. Какой сложа руки! Мы, кричамши, животы надсадили! А
как побожился тот чертов посадник, что Чермный город отстоит, тут все,
как шальные, пошли реветь: Чермного! Чермного! Не со всем же
Новым-горо-
дом на драку лезть!
С е д ь м о й. И подлинно шальные. Эка беда, что Фома за князя
говорил! Не все ли равно торговать, что на своей ли, что на княжой ли
воле? Без торгу-то небось лучше?
В о с ь м о й. А стал бы князь опять власть забирать, опять бы ему
путь указали! Важно было время выиграть.
П я т ы й. Разорит нас этот Чермный!.. Не отстоим города. Суздальцы
на щит возьмут!

Первая толпа.
П е р в ы й. Как города не отстоим?
В т о р о й. Да разве нам впервой низовых бить?

Вторая толпа.
С е д ь м о й. Вам-то, чай, от войны не накладно, так
вы и горланили за Чермного!

Первая толпа.
В т о р о й. А вам бы мошну набивать, а Новгород пропадай!

Вторая толпа.
П я т ы й. Глеб-то вам перед вечем, чай, из своего погреба
по стопе поднес?

Первая толпа.
Т р е т и й. А много вам князь заплатил за Фому стоять?

Вторая толпа.
Ш е с т о й. Крысы подпольные!

Первая толпа.
В т о р о й. Суздальские собаки!

Обе толпы бросаются одна на другую. Является Чермный в сопровождении
бояр.

Явление 3

Чермный, Василько, бояре, Ставр. Головня, Радько
и воины, потом посадник.

Ч е р м н ы й
Что тут за шум? Кто смел затеять ссору?
Забыли вы, что Новгород мне дал
На время облежания расправу
На жизнь и смерть?

Говор в народе.

В т о р о й. Вишь, этот не Фоме чета!
Т р е т и й. С ним несдобровать!
П е р в ы й (увидев посадника). А вот и посадник идет.
В т о р о й. От этого еще хуже будет.

П о с а д н и к
(к Чермному)
Что тут опять горланили они?

Ч е р м н ы й
Повздорили маленько, Глеб Мироныч,
Да ничего, уж я им погрозил;
Сам ведаешь, народ ведь вольный!

П о с а д н и к
Вольный!
Они вольны на вече говорить,
А приговор когда постановили,
Он должен быть, как божье слово, свят!
Ты не грози тому, кто спорить станет,
А с жерновом на шее кинуть в Волхов
Его вели!

Ч е р м н ы й
Так им и будет, если
Опять начнут!
Народ расходится по сцене.
(К боярам.)
Великую от вас
Я честь приял сегодня, государи,
А с ней ответ великий. Не должны
Мы забывать, какая угрожает
Опасность нам. Князь не с одной своей
Дружиною для мщенья к нам вернулся;
Его дядьев дружины с ним пришли,
Не пошлиной, на древлих Ярославлих
На грамотах, обратно стол княжой
Он требует, но вотчиной своею
Уж нас зовет. Все пригородки взял,
Посады сжег. Уж турами бьет стены.
От приступов его все боле наша
Редеет рать — и если псковичи
На помощь к нам не подойдут, придется
И впрямь княжой нам вотчиною стать
Или за вольность нашу без остатка
Всем лечь костьми!

К р и к и
Все, все за вольность ляжем!

Ч е р м н ы й
Но если мы дня три лишь иль четыре
Продержимся, то Псков им в тыл ударит.
Мы ж вылезем — и правому тогда
Поможет бог!

Из толпы.
Т р е т и й
С тобой нам бог поможет!
В т о р о й
Ты наша бронь!
Все
Живет боярин Чермный!

Ч е р м н ы й
А чтобы дать их множеству отпор,
Все за один теперь стоять должны мы.
Не для того вы сами воеводой
Поставили меня, чтобы сиденье
Держали мы, как было при Фоме!
На сонных мух под ним мы походили!
Теперь не так! Теперь не оставайся
Никто в дому! На стены стар и млад!
Кто годен в строй, тот надевай кольчугу,
Кто нет, таскай тот землю и песок
На новый вал! Передние ли люди
Иль младшие — бояре или чадь —
Всяк топором, мечом или лопатой
Теперь служи, и если б даже кто
И дьяком был, и было б уж гуменце
Пострижено, все винны за святую
Софию стать!

В с е
Все станем за Софию!

В т о р о й
Измрем с тобой!

П е р в ы й
За Новгород Великий!

Ч е т в е р т ы й
За грамоты!

Т р е т и й
За волю!

В с е
Станем все
Живой стеной!

Ч е р м н ы й
Ступайте ж, государи,
К своим местам — вам ведомы они.
Всяк знай свое, в чужое не мешайся,
Перебегать не смей от места к месту,
Как при Фоме. Не ваша то печаль,
Коль на какой облом иль вежу приступ
Услышите. Ответ за все на мне.
Простите же; сейчас приду на вал
Осматривать работы.

Бояре уходят, народ расходится также.

Явление 4

Чермный и посадник.

Ч е р м н ы й
(к посаднику)
Глеб Мироныч!

П о с а д н и к
Что, государь?

Ч е р м н ы й
Сей ночью из тюрьмы
Один из пленных суздальцев ушел.
Вели его сыскать во что б ни стало,
Теперь опасность велика. Нельзя
Врага оставить в городе. Поджог
Он учинит или маяк, пожалуй,
Своим подаст. Сыскать его вели.

П о с а д н и к
Велю сыскать. Еще что мне прикажешь?

Ч е р м н ы й
Ни в ворота, ни из ворот чтоб стража
Не пропускала никого. Объезды
По улицам чините день и ночь.
Неслушливых хватайте. Только, Глеб
Миронович, тебе не в укоризну:
Пожалуй, ты уж через меру крут.
Остерегись, теперь такое время,
Друг, за друга держаться все должны.
Не возбудил бы строгостью излишней
Ты ропота. Ино — кто делом вор,
Ино — кто только словом провинился:
Не всяко лыко в строку!

П о с а д н и к
Всяко в строку!
Когда наш враг под городом стоит,
Когда его прихлебники бесстыдно
Мутят народ, когда Фома чуть-чуть
Уже ворот ему не растворил —
От слова тут до дела недалеко,
И никому мирволить нам нельзя!

Ч е р м н ы й
Чини ж, как знаешь; вечером тебя
Прошу к совету; вместе потолкуем
И подкрепим себя чем бог послал.
Три дня с тобой очей мы не смыкали,
И голова кружиться начала.
Пусть также зять придет твой нареченный,
Ему работу на ночь я задам.

П о с а д н и к
Придем.

Ч е р м н ы й
Постой, я было позабыл!
В монастыре во Спасском со двора
Есть тайный ход, ведет он под землею
За городскую стену и выводит
В Свенельдов враг. Ключ от дверцы железной
Там в ризнице. Пожалуй, у игумна
Его возьми и принеси ко мне.

П о с а д н и к
Не слыхивал про этот ход.

Ч е р м н ы й
Да вряд ли
Кто и слыхал. Случайно прошлым летом,
Охотясь, я на устие набрел.
Игумен говорит, что при варягах
Он вырыт был.

П о с а д н и к
Засыпать бы его.

Ч е р м н ы й
Напротив, он теперь нам пригодится:
Через него лазутчика пошлю
Иль сам пойду, переодетый, ночью
Во вражий стан.

П о с а д н и к
Как знаешь. Принесу
Тебе тот ключ. Еще чего сказать,
Не вспомнишь ли?

Ч е р м н ы й
Одно сказать осталось:
Поклон тебе, боярин Глеб Мироныч,
Что воеводство мне ты уступил,
Что, о себе не мысля, за меня
Стоял на вече!

П о с а д н и к
Не на чем поклон.
Не за тебя, за Новгород стоял я.
Будь кто тебя получше, за того бы
Я и стоял.

Ч е р м н ы й
Не в гнев тебе я молвил,
Но от души. В твоих руках, боярин,
Пусть будет город. Ты ж его блюди
По своему по разуменью.

П о с а д н и к
Буду
Блюсти, как знаю, государь.

Ч е р м н ы й
Прости ж.
К вечере до свиданья!

П о с а д н и к
До свиданья.

Посадник уходит. Чермный хочет идти, Наталья бросается ему
навстречу.

Явление 5

Чермный и Наталья.

Н а т а л ь я. Золотой ты мой! Ненаглядный мой! Насилу-то
времечко вылучила!
Ч е р м н ы й. Наташа! Ты зачем здесь, сумасшедшая!
Н а т а л ь я. Невтерпеж стало, свет Андрей Юрьич! Двое суток
домой не приходишь! Как ударили к вечу, я выбежала на площадь;
все время позади народу с бабами стояла. Слышала, как тебя в
воеводы поставили. Думаю: господи! Теперь и того меньше придется
видеть его! Хоть на улице на света моего посмотрю!
Ч е р м н ы й (ласково). Сумасшедшая, право сумасшедшая!
Н а т а л ь я. Издали все шла за тобой, а тут к воротам
прижалась, покуда ты с посадником говорил. Насилу-то он ушел!
И что это ты затеял! Один во вражий стан идти! Я все слышала!
Ч е р м н ы й. А тебе нужно знать! Ступай домой, я о вечерни
приду. Приготовь ужинать, Наташа, гости будут.
Н а т а л ь я. Да не гони же меня, успею приготовить!
Ч е р м н ы й. Непригоже нам на улице вместе быть.
Н а т а л ь я. Иду, иду. Да ведь уже и нет никого, все
разошлись, а мне бы только еще посмотреть на тебя: ведь двое суток
не видела!
Ч е р м н ы й. Увидимся вечером, а теперь ступай; мне самому
идти надо.
Н а т а л ь я. Да скажи мне хоть словечко-то ласковое!
Ч е р м н ы й. Ведь знаешь, что люблю тебя. Чего ж тебе еще?
Н а т а л ь я. Тяжело уходить-то мне ноне, ведь ты целый день
все под стрелами! Долго ли до беды, до вечной разлуки с тобой. Ох ты,
болезный мой! Дай же мне хоть обнять тебя,- ведь кто знает?- может
быть, в последний раз! Свет ты мой! Голубчик ты мой! (Бросается
ему на шею и уходит.)

Чермный идет в другую сторону. Является боярин Фома с
Кривцевичем и Жирохом.

Явление 6

Фома, Жирох и Кривцевич.

Ф о м а
Вы видели?

Ж и р о х
Как не видать!

К р и в ц е в и ч
Каков!

Ж и р о х
Ай да боярин! Ай да воевода!

К р и в ц е в и ч
Знай, времени не тратит!

Ж и р о х
Целоваться
Нашел с своей Наталкой место!

Ф о м а
Что ж!
Такого, видно, надо воеводу!
Чай, государь-то Новгород Великий
На то его и выбрал. Исполать!
Мы с бабами не зналися; о том лишь
Заботились, как город бы сберечь,
До грабежа б не довести; хотели,
Чем суздальцам на щит себя отдать,
Добром отдаться князю; так вот нет!
Посаднику, вишь, стали неугодны!
А что велит посадник, то у нас
И деется и свято!

Ж и р о х
Эх, Фома
Григорьевич! Эх, если бы тебя
Послушались! Смотри, коль не возьмут
Нас приступом. Ведь силы-то такой
Не видано доселе.

Ф о м а
Ничего!
Боярин Чермный справится.

К р и в ц е в и ч
Хорош!
Еще принять и гридьбы не успел,
А с ним уж и Наталка!

Ф о м а
Человек,
Вишь, молодой. Оттоль и порубиться,
И показать хотелось бы себя.
Мы на своем рубилися веку,
За новыми не гонимся рубцами;
Ну, а ему в диковинку.

Ж и р о х
Уж будут
Ему рубцы! И Новгороду будут!
Не скоро мы залечим их.

Ф о м а
Поди ты!
А вот посадник говорит, что Чермный
Все отстоит; Фома-де не умел,
А мы сумеем с Чермным; ото Пскова,
Вишь, рать придет, осаду сымет! Знаем
Мы псковичей. Чай, пьяны напилися
От радости, что плохо нам пришлось.
Ну, да посадник обещает — значит,
Оно и так. И Новгород за ним
Твердит: побьем, побьем низовых! Ну-тка!
Посмотрим, как побьете их!

К р и в ц е в и ч
Хорош
И Новгород! Баранье стадо, право!
Давно ли был им хуже горькой редьки
Посадник Глеб? Боярам не давал
Созванивать народ, помимо веча;
А безземельных с площади гонял:
«Не вечники вы, дескать!» И стоя.
Всем поперек. А стоило сказать,
Что грамоты похерят,- и пошли
Кричать за ним. Вот приступом возьмут,
Тогда увидят грамоты!

Ж и р о х
Смотри,
Когда и тут не выйдет прав он!

Ф о м а
Выйдет,
Коли молчать мы будем. Смирны очень
Уж стали мы.

К р и в ц е в и ч
Да мы, Фома Григорьич,
На вече не молчали-то!

Ф о м а
Эх вы!
Богатыри! Да разве в крике дело?
Иное так словечко мимоходом,
Как невзначай, проронишь, а оно
И во сто крат сильней, чем если б горло
Ватага целая драла. А вы
Наладили себе одно: не можно
Держаться нам! Не можно да не можно!

Ж и р о х
А что ж нам было говорить?

Ф о м а
Про Глеба
Про самого сказать вам было, вот что!
Свою-де он, Глеб, выгоду блюдет!
Догадлив, чай; он знает, что не правят
Долгов в войну. Ведь от войны кому
Живет наклад? Тем, у кого в подвалах
Товар лежит! А много у него
Товару есть? А? Много ли товару?

Ж и р о х
Так, так, Фома Григорьич, все его
Разбило в море корабли!

Ф о м а
Вот то-то!
Одной святой Софии тысяч тридцать
Стоит должен. А с любскими купцами
И до ста наберется.

К р и в ц е в и ч
Будет до ста.

Ф о м а
Так мира-то зачем ему хотеть?
Он не дурак. Теперь небось не правят
С него долгов; а Новгород возьмут —
Так что ему? С него-то взятки гладки!

К р и в ц е в и ч
Вестимо так.

Ф о м а
Вот мы — другое дело.
Что день, то нам убыток от войны.
Ты, например: на сколько у тебя
Лежит парчи?

К р и в ц е в и ч
На сорок будет тысяч.

Ф о м а
(к Жироху)
А у тебя скатного жемчугу?

Ж и р о х
На столько же, пожалуй.

Ф о м а
Так смотрите ж:
По малому вам счету, по сту в месяц
На каждого червонцев из мошны!
А приступом коль Новгород возьмут,
Так ты и вовсе без парчи, а ты
Без жемчугу! В софийские подвалы,
Чай, суздальцы найдут дорогу! Как,
По-вашему?

К р и в ц е в и ч
Что тут и говорить?
По-нашему, так поскорей бы дело
Помимо тех двоих поладить. Князь бы
За то спасибо нам сказал.

Ф о м а
Смекнули?

Ж и р о х
Оно бы можно, если б этот Чермный
Тут был один, да старого-то пса
Не проведешь, глазаст уж больно!

Ф о м а
Гм!
Большой тебе приятель он?

Ж и р о х
Приятель?
Кто? Глеб? Да я б туда его послал,
Куда крятун костей не заносил!

Ф о м а
Ах да бишь, помню! То, никак, ведь он
В голодный год тебе нажиться не дал,
Скупил весь хлеб?

Ж и р о х
Когда б одно лишь это!
Уж перехват ему бы я простил;
Бери себе да подавися — дело
Торговое. Но он не для себя,
А назло мне! Скупил запас да тотчас
За полцены спустил его в народ.
Смотрите, мол: Жирох хотел нажиться,
А я, мол, вам задаром отдаю!

Ф о м а
Вишь, старый черт!

Ж и р о х
И вече созвонил:
Тяжелый-де настал для смердов год,
От глада мрут. Велите, государь
Великий Новгород, чтобы по прошлым
У нас запас по ценам продавался,
А то уж вот хотел было Жирох
Повысить хлеб!

Ф о м а
Эх, удружил тебе!

Ж и р о х
Проклятый ворон! Так меня ославил,
Хоть выходи из сотни. Уж ему бы
Припомнил я!

К р и в ц е в и ч
Да что, не одного
Тебя он, чай, ославил. Уж кому
Досадчиком он не был!

Ф о м а
Так зачем же
Его жалеть?

Ж и р о х
Да кто ж его жалеет?

Ф о м а
А коли так, то слушайте вы оба:
Покуда Глеб посадником, а Чермный
Детинец держит, нечего о сдаче
И думать нам. А можно это дело
Так повести, что Новгород и сам
Их отрешит. Ведь если правду молвить,
Не сразу князь нас приступом возьмет;
А до того могли бы мы проруху
На них найти. Старик уж больно крут,
Он и своих не милует; как раз
Обидит город; ну, а молодой —
Вы видели каков: опричь сиденья,
Бабье на мысли у него; так вот
Подвесть бы их, когда ж один слетит,
Так и другой удержится недолго.

Ж и р о х
Пусть только Глеб слетит, а с Чермным нам
Полегче сладить будет!

К р и в ц е в и ч
Все едино:
Пусть только промах Чермный даст, сейчас
Начнем кричать: кто посадил его?
Никто как Глеб! Тащить к ответу Глеба!
На вече-то расправа недолга —
Не усидит!

Ж и р о х
А коль обоих ссадим,
Кому ж тогда и воеводой быть,
Коль не тебе ж опять, Фома Григорьич!

Ф о м а
Ты думаешь? Гм! Дай хоть на часок
Детинец мне, теперь уж не на вече
Я толковать о мире буду. Настежь
Все ворота! Князь-то батюшка, пожалуй!
Челом тебе на вотчине твоей!

К р и в ц е в и ч
Держись тогда и Глеб и Чермный! Праздник
На нашей будет улице! Услуг
Князь не забудет наших!

Ж и р о х
И тогда
С тобою, Глеб Мироныч, мы свои
Покончим счеты!

Ф о м а
Так-то, государи.
Ну, а теперь поклонную пока
Нам голову приходится держать.
Пойдем приказ принять от воеводы
От нового; авось еще удастся
И на его Наталку поглядеть!

Уходят.

ДОМ ПОСАДНИКА

Посадница и боярыня Мамелфа Дмитровна.

Б о я р ы н я
Что ж это значит, матушка? Чай, вече
Уж отошло, а Глеба твоего
Мироныча доселе нету? Полно,
Уж ведомо ль ему, что у тебя
Сижу я?

П о с а д н и ц а
Как же, матушка Мамелфа
Димитровна! Перед его уходом
Твой посланный нам повестил, что ты
Пожаловать изволишь.

Б о я р ы н я
Дивно мне,
Что он не поторопится; чай, знает —
О вечевом услышать приговоре
И мы хотим! Ну, а невеста где ж?

П о с а д н и ц а
Вишь, у ее кормилицы вчера
Убили мужа; утешать вдову
Она пошла, сударыня.

Б о я р ы н я
Да; много
Теперя есть в Новегороде вдов,
Да и сирот не мало. И затем-то
Советовал Фома Григорьич мир
Нам учинить. Он дело говорил.
Его же вздумали сменять. Пустое
Затеяли!

П о с а д н и ц а
Да, говорят, он город
Сбирался сдать?

Б о я р ы н я
Кто это говорит?
Не верь тому! На всей новогородской
На воле он хотел мириться с князем!
От самого слыхала.

П о с а д н и ц а
Статься может.
Его-то, чай, ты лучше знаешь.

Б о я р ы н я
Знаю,
Сударыня: благочестив и вежлив;
Почтителен и скромен; вхож ко мне
Не первый год; а я ведь не со всяким
Вожу хлеб-соль.

П о с а д н и ц а
Кто ж этого не знает!
Кого к себе примаешь ты, того
Весь город чтит.

Б о я р ы н я
Да, матушка; на деньги
Да на породу не смотрю. Кто прям,
Боится бога да живет по правде,
Хоть черный будь он — милости прошу!
Кто ж в чем не чист, так будь он хоть сам
князь —
Не прогневись, ворота на запоре!
Боярину намедни Аввакуму
Дверь указала.

П о с а д н и ц а
Право? А за что?

Б о я р ы н я
Проведал, вишь, что корабли разбило
Путятины, да с долговым листом
Пристал к нему; притиснул так Путяту,
Что тот ему за полцены товары
Свои отдал; а Аввакум возьми их
Перепродай да ссуду ровно вдвое
И выручи!

П о с а д н и ц а
Ах, стыд какой!

Б о я р ы н я
И после
Бессовестного дела своего
Он, скаредник, еще не побоялся
Ко мне прийти; да я ему при всех:
Пей, батюшка, свою сегодня чару
И помни вкус — вперед не поднесут!

П о с а д н и ц а
Что ж? И ушел?

Б о я р ы н я
Небось не засиделся.

П о с а д н и ц а
Жена-то, бедная!

Б о я р ы н я
Та ни при чем;
Я в тот же день сказать велела ей:
По-прежнему ко мне пускай-де ходит,
Ей рада-де!

П о с а д н и ц а
Да как же ей теперь-то
Ходить к тебе?

Б о я р ы н я
А держится за мужа,
Ино вольна и не ходить. Одно
Могу сказать: Варуху моему
Буслаичу покойному жена
Покорная и добрая была я;
Но если б он, господь меня прости,
Что студное бы учинил, я с ним бы
Не стала жить, пошла бы в монастырь!

П о с а д н и ц а
Так, матушка; но ведь сама же ты
Пускать к себе, кажися, перестала,
Как бишь ее?.. Что с мужем-то не ходит?

Б о я р ы н я
Якуниху? Я выгнала ее
За то, что стыд и обык позабыла:
Пока Якун в Новегороде был,
Они ни разу с Чермным не видались,
А только лишь уехал муж в Торжок,
Что день, то к ней таскаться начал Чермный!
По моему жена по разуменью
Должна пред мужем голову держать
Поклонную: хранить не только верность,
Но так вести себя, чтоб про нее
Никто не смел худого и подумать.
Но если муж бесчестный — брось его,
Вернись к родным, не то — вселися в пустынь
Иль постригись!

П о с а д н и ц а
Так, матушка, вестимо…

Б о я р ы н я
И матерям твержу, для дочерей
Чтоб женихов богатых не искали;
Напред всего, чтоб зять боялся бога
И правду блюл!

П о с а д н и ц а
Вестимо…

Б о я р ы н я
А не то
Пусть лучше в девках дочери сидят!

П о с а д н и ц а
Вестимо так; да где ж найти такого,
Чтоб не было на нем укору?

Б о я р ы н я
Значит,
Есть и на вашем?

П о с а д н и ц а
Грех его винить,
А посмирней, конечно бы, хотелось
Для нашей Веры.

Б о я р ы н я
Значит, сорванец?
Зачем же ты дала согласье?

П о с а д н и ц а
Я-то?
И, матушка! Да мне ль со Глебом спорить
С Миронычем? Согласья моего
Не спросит он. К тому ж и полюбились
Друг другу молодые…

Б о я р ы н я
Не причина!
Опричь тебя, тут некому решать;
Коль матери не по сердцу жених,
Так прочь его! Тебе, чай, лучше ведать,
Что дочери пригодно. Не хочу —
И кончено!

П о с а д н и ц а
Да не за что его
Корить-то, матушка.

Б о я р ы н я
Благочестив?

П о с а д н и ц а
Благочестив, сударыня.

Б о я р ы н я
И вежлив?
Почтителен как следует к тебе?

П о с а д н и ц а
Уж как же зятю к теще нареченной
Почтительну не быть!

Б о я р ы н я
Одно мне в нем
Не нравится: в повольниках бывал.

П о с а д н и ц а
Что ж делать, матушка! Муж говорит:
Не удержать боярам молодежи;
Коль нет войны, где ж удаль показать?

Б о я р ы н я
Да удаль-то безбожная. На Волгу
Твой, что ль, ходил?

П о с а д н и ц а
На чудскую, кажись,
Ходил на емь аль на Студено море.

Б о я р ы н я
А то поход затеяли на Волгу
Повольники при муже. В Костроме
Урвали девок, отвезли в Сарай,
Да там и продали татарам. Что?
Чай, добрая повольница?

П о с а д н и ц а
Помилуй,
Какие же повольники то были!
То воры, матушка!

Б о я р ы н я
Не велика
Меж ними рознь. Повольнику до вора
Рукой подать. И Чермный вот, что ноне
Толкается по женам по чужим,
Он также был в повольниках; на Пермь,
Никак, ходил.
Вера вбегает, испуганная, и бросается на лавку.

П о с а д н и ц а
Что, Верушка, с тобой?
Чего дрожишь ты?

Б о я р ы н я
Что те приключилось,
Сударыня? Не видишь, что ль, меня?

В е р а
(вставая)
Прости, прости, боярыня Мамелфа
Димитровпа! С испугу я… прости!
На улицах такая давка, крик,
Бегут, шумят, толкаются, чуть с ног
Не сшибли…

Б о я р ы н я
Только? Больно ты труслива,
Сударыня. Всегда бывает так,
Когда народ от веча по домам
Расходится.

П о с а д н и ц а
Хлебни водицы, Вера,
Да расскажи, не слышала ль чего?
Чем кончилось?

В е р а
Поставлен воеводой
Боярин Чермный.

Б о я р ы н я
Чермный? Воевода?
На Фомино на место?

В е р а
Меж собой
Так говорили встречные; о том-то
У них и спор.

Б о я р ы н я
Ну, нечего сказать!
Ну, признаюсь! Не чаяла того!
Еще б кого другого — пусть бы так!
Но Чермного!

П о с а д н и ц а
Я, матушка, слыхала,
И Глеб Мироныч также говорит,
Что доблестней нет Чермного во всей
Земле Новогородской.

Б о я р ы н я
Сорванец!
Прихвостник бабий! Человек без страху
Без божьего!

П о с а д н и ц а
Но, кажется, его
И рать и город любит…

Б о я р ы н я
А за что?
За то, что лих вертеться на коне,
Да каждый день на площадь в новом корзне
Выходит к ним! Да медом угощает
Все пять концов! Да уличан своих
Знай кормит до отвалу! Вот за что
Ему любовь! А чтоб он смог сидеть,
Когда Фома не может,- нет, не верю!
Он сгубит нас! То Глеб Мироныч кашу
Твой заварил! Уж не взыщи, а я
В глаза ему скажу!

П о с а д н и ц а
Но может статься,
Оно не так, сударыня; быть может,
Ослышалася Вера…

Б о я р ы н я
Чермный! Вот уж
Сокровище нашли! И водит им
Всегда не та, другая баба. Ноне
Какая-то Наталка завелась;
Что вздумает, то и чинит; казну
Его пиявка, высосала всю!
Прогнать ее, бесстыжую, велела б
Я метлами из города!

В е р а
Наталью?
Нет, матушка-боярыня, должно быть,
Тебе не так сказали; не такая
Она совсем! Неправду про нее
Тебе сказали!

Б о я р ы н я
Что ты, что ты, мать!
Отколе знать тебе? Да про нее
И говорить тебе не след, ни даже
Упоминать! Не девичье то дело,
Сударыня!

В е р а
Я видела ее…

Б о я р ы н я
Что-о? Ее? Ослышалась, никак, я?

П о с а д н и ц а
Где видела ее ты, Вера?

В е р а
В церкви,
На той неделе, матушка. Стояла
Она одна, прижавшись к уголку,
Молилась так усердно, и на ней
Была одежа бедная, простая;
Когда же служба кончилась, тихонько
И робко так к иконе подошла,
Украдкою жемчужное монисто
Повесила на венчик и скорей
Из церкви вон. Отца Захарья кто-то
О ней спросил; вздохнул отец Захарий
И говорит: «Наталья это, та,
Которую боярин Чермный любит;
Все, что б он ей ни подарил, на церковь
Она несет; казну ж, какая есть,
Меж нищих делит; духом, вишь, сама
Есть нищая, и многое за то
Простится ей!»

П о с а д н и ц а
Пусть так, но все ж тебе
Знать про нее негоже…

Б о я р ы н я
Что подарки
Она свои на церковь отдает
И нищую жалеет братью — это
Зачтется ей, на том свету зачтется;
Ты ж неразумна, дитятко, еще;
Не ведаешь, о чем бывает вместно
Боярышне, о чем невместно знать.
Коль при тебе вперед о той Наталье
Заговорят, ты, дитятко, молчи.

Звон струн и песня за сценой.

Г о л о с
Как ушкуйники по морю
Славить Новгород пошли,
Они, славя, проходили
Аж до Мурманской земли!

Х о р
Ай люли, люли, люли,
Аж до Мурманской земли.

Б о я р ы н я
(к посаднице)
Кто это там в сенях твоих горланит?

В а с и л ь к о
(входит с товарищами)
Опускайте стяг, мурмане!
Выдавайте корабли…
(Увидя боярыню, прерывает песню.)
Боярыня, прости! Не чаял я,
Что здсся ты…

Б о я р ы н я
А если бы меня
И не было, все ж, государь, не входят
Так в честный дом. На приступ, что ль, ты
лезешь?
Аль думаешь, что с вражьим кораблем
Ты обагрился?

В а с и л ь к о
Боярыня, прости!
С разбегу мы, на радости вошли,
Что побоку спровадили Фому,
А Чермный стал над нами воеводой!
(К товарищам.)
Ступайте, братцы! Тестя лишь дождусь
И тотчас к вам!

Р а д ь к о
Смотри ж, не заживайся!

Г о л о в н я
Заклада не забудь!

В а с и л ь к о
Небось!

С т а в р
Простите,
Боярыни!

Р а д ь к о
Обычай наш веселый
В вину нам не поставьте!

Г о л о в н я
Бьем челом!
Все трое уходят. За сценой слышна удаляющаяся песня:
Мы, ушкуйники, с баграми
Славить Новгород пришли…
и пр.

Б о я р ы н я
Ну, хороши вы, батюшка! И впрямь
Повольницкая шайка!

В а с и л ь к о
Виноваты,
Сударыня!
(Подходит к Вере.)
Дай на тебя скорей
Полюбоваться, радость ты моя,
Бесценная!..

Б о я р ы н я
Постой-ка, государь,
Пожалуй-ка сюда! С тобой, кажись,
Я говорю, так ты сперва постой
Да выслушай меня, а уж потом,
Когда я кончу да скажу: ступай! —
Тогда иди к невесте.

В а с и л ь к о
Виноват!
Что, матушка, прикажешь?

Б о я р ы н я
А чтоб ты
Обычай помнил, батюшка. С чего
У вас сегодня головы вскружились?
Нашли чему обрадоваться! Чермный
Стал воеводой Новгородским! Шут он
Гороховый, твой Чермный!

<