Играй, играй, тальяночка,
о том, как итальяночка
за Шубертом спешит,
о том, как в старом шушуне,
на санках, но не на коне
скрип-скрипочка пищит.
Скрип-скрипочка пиликает,
чирикает, поет,
а следователь тыкает
и посылает «в рот».
Давай, тальянка, растяни
эти оставшиеся дни
в поскрипываньи снежном,
за веком, за изменником
иди, как Франц за мельником,
не доверяя веждам,
но лишь движению — оно
мехами разозвучено,
и превращается в вино
ручейная излучина.