Луцилия приветствует Сенека!
Я думаю, согласен ты со мной:
Как тело — ищет внешние успехи,
Души потребность — в том, что в ней самой.
Из неразумной и разумной части
Слагается душа , и господин
В ней разум, соотносит все, и счастлив,
Кто видит в Боге — к счастью путь один.
Наш разум, обладай он совершенством,
Помог бы наилучший путь избрать —
Открыл бы суть любви: порог блаженства,
Когда дарить приятнее, чем брать.
В блаженной жизни есть «покой и воля»,
Для тех, чей разум истину найдет,
Которой, как любви, не учат в школе.
Что мудрым дар, и Богу подойдет.
Что честному для блага не хватает?-
Ничто, иначе — в том источник благ!
Случайное нас за руку хватает,
Но, нет причин поднять его на флаг.
Великий Антипатр писал об этом,
Что внешнее блаженству — как пенек…
Он будто недоволен солнца светом,
И ждет еще какой-то огонек.
Для тех, кто, недоволен тем что честно,
Покой и наслажденья звать готов:
Покой — помощник мудрости известный,
А наслажденья — благо для скотов.
И ты относишь, не к мужам, но, к людям…
Существ, что в наслажденьях видят смысл?
К первейшим, после Бога?! Ближе путь им —
К животным, что от корма раздались.
«Первейшее искусство человека
Есть добродетель, вверена ей плоть,
Способная лишь есть и пить от века.»
В победе духа — мудрости оплот.
«К здоровью и отсутствию страданий
Стремлюсь ли я?» — С природою в ладу,
Стремлюсь, но, только в меру ожиданий
разумного… я к ужину иду.
Я выбираю чистоту одежды,
Кто — человек, опрятным должен быть.
Но, благо — не в вещах, и не в надеждах
Иметь их больше, о душе забыв.
Души одежда — это наше тело,
Считай, что и о теле я сказал.
Я не стремлюсь к здоровью оголтело,
Не в радость — ножны, если туп кинжал.
Так говорят: Блажен мудрец, конечно…
Но, высшего блаженства не постичь,
Когда его терзает боль увечья,
Нет сил, ходить не может — паралич…
Однако ты при этом допускаешь,
Что может быть блажен и счастлив он,
Лишь высшее блаженство отрицаешь… —
Как?! Он лишился сил, взойдя на склон?
Приятное, равно как неприятность,
Есть в нашей жизни, но они — вне нас.
И сталкивать не могут нас обратно,
С вершин, будь то блаженство, иль Парнас.
Да, в облаках порой закрыто солнце,
Но это не препятствует ему:
Оно — не то, что видим из оконца.
(Мне объяснять не нужно — почему?)
Так добродетель: беды и обиды
Не тронут, прикоснувшись к ней слегка,
На время прикрывая своим видом,
Как солнце затеняют облака.
Нам говорят: Раз слаб мудрец здоровьем,
Хотя он не несчастен, но, не рад…
Мне мерзка эта логика коровья,
Где мудрость, вместе с глупостью — салат.
Как сравнивать почтенное с презренным?
Случайное с великим уравнять?
Доступное лишь разума прозренью
На крепость ног здоровых обменять?
«И льдом и кипятком вода бывает,
А между ними — теплая вода.» —
Благ мудрости от бед не убывает…
Сравненье это — просто ерунда.
Кто поддается — как остановиться? —
Лишь добродетель держит наверху,
И мудрым не дает под склон катиться,
Когда безумье тянет нас к греху.
Блаженства ни прибавить, ни убавить:
Оно не в привходящих мелочах,
Ни горе, ни страдания не вправе
Дух погасить, сияющий в очах.
Чем мерим благо?- Немощью, пороком…
Блаженные не ищут синекур!
«Последний день — блаженство!»- Тяжким роком
Был поражен бессмертный Эпикур.
Его наследник, выродившись духом,
Твердит нам, что мудрец — ни то, ни сё…
Не верь, мой друг, безумным этим слухам —
Кто мудр, тот от падения спасён.
Пороки порождают безнадежность,
Любой ценой цепляются за жизнь.
Не сознавая наших тел ничтожность,
За них готовы душу положить.
В Божественное может ли не верить,
Кто сам частица Бога? Все вокруг —
Есть Бог. И для души раскрыты двери,
Чтоб вновь войти в благословенный круг.
Душа — в пути, хвала идущим смело,
Не глядя на монеты серебра:
Их алчность откопала… ради тела,
В богатстве душ — источники добра.
Пускай душа владеет всей природой,
Оставь ее хозяйкой всех вещей.
Тот, в чье владенье все дано от рода,
Богаче удрученных богачей.
С таких высот душа, хозяйка плоти,
Заботится, не подчиняясь ей,
Иначе плоть в оковы заколотит,
И дух смирится с тем, что плоть — сильней.
Для тех. кто ходит стричься то и дело,
Что до волос отрезанных концов?
Душа спокойно расстается с телом:
«Пусть мертвые хоронят мертвецов.»
«Что мне гробница? — Все верну природе!»
Так Меценат сказал среди пиров…
Он был велик и мужествен от роду…
Но, сильно распустился.
Будь здоров.