Стихи Евгения Долматовского

Хорошо над Москвою-рекой
Услыхать соловья на рассвете.
Только нам по душе непокой,
Мы сурового времени дети.

Комсомольцы-добровольцы,
Мы сильны своей верною дружбой.
Сквозь огонь мы пройдём, если нужно
Открывать молодые пути.
Комсомольцы-добровольцы,
Надо верить, любить беззаветно,
Видеть солнце порой предрассветной —
Только так можно счастье найти.

Поднимайся в небесную высь,
Опускайся в глубины земные.
Очень вовремя мы родились,
Где б мы ни были — с нами Россия.

Лучше нету дороги такой,
Всё, что есть, испытаем на свете,
Чтобы дома над нашей рекой
Услыхать соловья на рассвете.

В Европе есть страна — красива, аккуратна,
Величиной с Москву — возьмем такой масштаб.
Историю войны не повернешь обратно:
Осело в той стране пять тысяч русских баб.

Простите, милые, поймите, я не грубо,
Совсем невмоготу вас называть «мадам».
Послушайте теперь охрипший голос друга.
Я, знаете, и сам причастен к тем годам.

На совести моей Воронеж и Прилуки,
Всех отступлений лютая тоска.
Девчонок бедных мраморные руки
Цепляются за борт грузовика.

Чужая сторона в неполные семнадцать…
Мы не застали их, когда на запад шли.
Конвейером разлук чужим годам сменяться.
Пять тысяч дочерей от матерей вдали.

Догнать, освободить поклялся я когда-то.
Но, к Эльбе подкатив, угас приказ — вперед!
А нынче их спасать, пожалуй, поздновато:
Красавицы мои вошли в чужой народ.

Их дети говорят на языке фламандском,
Достаточно прочны и домик и гараж,
У мужа на лице улыбка, словно маска,
Спланировано все — что купишь, что продашь.

Нашлись и не нашлись пропавшие без вести.
Теперь они навзрыд поют «Москва моя»,
Штурмуют Интурист, целуют землю в Бресте,
Приехав навестить родимые края.

За фабричной заставой,
Где закаты в дыму,
Жил парнишка кудрявый,
Лет семнадцать ему.
О весенних рассветах
Тот парнишка мечтал.
Мало видел он света,
Добрых слов не слыхал.

Рядом с девушкой верной
Был он тих и несмел,
Ей любви своей первой
Объяснить не умел.
И она не успела
Даже слова сказать, —
За рабочее дело
Он ушёл воевать.

Но, порубанный саблей,
Он на землю упал,
Кровь ей отдал до капли,
На прощанье сказал:
«Умираю, но скоро
Наше солнце взойдёт…»
Шёл парнишке в ту пору
Восемнадцатый год.

Украина, Украйна, Украина,
Дорогая моя!
Ты разграблена, ты украдена,
Не слыхать соловья.

Я увидел тебя распятою
На немецком штыке
И прошел равниной покатою,
Как слеза по щеке.

В торбе путника столько горести,
Нелегко пронести.
Даже землю озябшей горстью я
Забирал по пути.

И леса твои, и поля твои —
Все забрал бы с собой!
Я бодрил себя смертной клятвою —
Снова вырваться в бой.

Ты лечила мне раны ласково,
Укрывала, когда,
Гусеничною сталью лязгая,
Подступала беда.

Все ж я вырвался, вышел с запада
К нашим, к штабу полка,
Весь пропитанный легким запахом
Твоего молока.

Жди теперь моего возвращения,
Бей в затылок врага.
Сила ярости, сила мщения,
Как любовь, дорога.

Наша армия скоро ринется
В свой обратный маршрут.
Вижу — конница входит в Винницу,
В Киев танки идут.

Мчатся лавою под Полтавою
Громы наших атак.
Наше дело святое, правое.
Будет так. Будет так!

В доме крохотную девочку
Эвой-Иолантой звали.
В темноте, не разглядев еще,
На руки ее мы брали.
Погоди. Ты только с улицы,
Зимним ветром заморожен.
Вот смотри, она простудится.
Будь с ней очень осторожен.
Лучше дай понянчу я ее,-
Так соскучился по ласке!-
Голубые или карие
У твоей девчонки глазки?
От шинелей пахнет вьюгами,
Только русский говор нежен.
Смотрит девочка испуганно
На небритого жолнежа.
Наши Гали, Тани, Шурики,
Вы простите лейтенанта,
Что, задумавшись, зажмурившись,
Нянчит Эву-Иоланту.

Ты только скажешь:
— Береги себя,-
И сразу реактивные турбины
Начнут работать, бешено трубя,
И — под крылом березы и рябины.
По облакам — отчаянный карьер…
Слежу за раскалившейся форсункой,
Поэзии советской дипкурьер
Без багажа —
С одной сердечной сумкой.
Да, я готов беречь себя. Но как?
Ты мне всегда иной пример являла,
Бросаясь первой в кипяток атак,
В огонь и в спор —
На поиск идеала.
По тем рецептам я себя берег,
Мобилизован миром иль войною,
Всегда старался вырваться вперед —
Пускай снаряды рвутся за спиною.
Привычной стала самолетов дрожь
И пассажирам не передается.
Будь щедрой, жизнь!
Чем больше бережешь,
Тем почему-то меньше остается.
О чем была перед отлетом речь?
Да, да, о том, чтобы себя беречь.

На Волге широкой,
На стрелке далёкой
Гудками кого-то зовёт пароход.
Под городом Горьким,
Где ясные зорьки,
В рабочем посёлке подруга живёт.

В рубашке нарядной
К своей ненаглядной
Пришёл объясниться хороший дружок:
Вчера говорила —
Навек полюбила,
А нынче не вышла в назначенный срок.

Свиданье забыто,
Над книгой раскрытой
Склонилась подруга в окне золотом.
До утренней смены,
До первой сирены
Шуршат осторожно шаги под окном.

Ой, летние ночки,
Буксиров гудочки…
Волнуется парень и хочет уйти.
Но девушки краше,
Чем в Сормове нашем,
Ему никогда и нигде не найти.

А утром у входа
Родного завода
Влюблённому девушка встретится вновь
И скажет: «Немало
Я книжек читала,
Но нет ещё книжки про нашу любовь».

На Волге широкой,
На стрелке далёкой
Гудками кого-то зовёт пароход.
Под городом Горьким,
Где ясные зорьки,
В рабочем посёлке подруга живёт.

Всегда в порядке, добрые,
Приятные, удобные,
Они со всеми ладят
И жизнь вдоль шерстки гладят.
Их заповедь — смирение,
Их речи — повторение.
Сияние улыбок,
Признание ошибок…
А я люблю неистовых,
Непримиримых, искренних,
Упрямых, невезучих,
Из племени колючих.
Их мучают сомнения
И собственные мнения,
Но сердце их в ответе
За все, что есть на свете.
Не берегут колючие
Свое благополучие,
И сами лезут в схватку,
И режут правду-матку.
А если ошибаются,
Больнее ушибаются,
Чем тот, кто был корыстен
В опроверженье истин.
Не у природы ль учатся
Они своей колючести?
Ведь там, где нежность скрыта,
Есть из шипов защита.

Это — наше внутреннее дело!
Мы про это горе, а не вы
Рассказали искренне и смело
Голосом народа и Москвы.

То, что нам далось такою болью,—
Радость и сенсация для вас.
Все, что мы так трудно взяли с бою,
Вам в обход не захватить сейчас.

Вы, понаторевшие в искусстве
Льстить, вилять, обманывать и лгать,
Лезете к нам в душу, из сочувствий
Для подхода выстилая гать.

Океан пред вами — не болото,
Здесь нужны не жерди — корабли.
И не вашего ума забота
Думать, сквозь какой огонь мы шли.

Трудно открывателям и первым!
Знать бы все — и был бы путь прямей
Будет легче тем, кто вас повергнет —
Им в борьбе поможет наш пример.

Ветер мира колышет знамёна побед,
Обагрённые кровью знамёна.
Озарил миру путь нашей родины свет,
Мы на страже стоим непреклонно.

Наши нивы цветут, —
Мы отстояли весну.
Наши силы растут, —
Мир победит войну.

Мы сильны! Берегись, поджигатель войны,
Не забудь, чем кончаются войны!
С нами люди простые из каждой страны,
Мы в грядущее смотрим спокойно.

Чтоб свободно и радостно жил человек,
Укрепляем мы нашу отчизну.
Люди к счастью придут, потому что в наш век
Все дороги ведут к коммунизму.

Наши нивы цветут, —
Мы отстояли весну.
Наши силы растут, —
Мир победит войну.