Стихи Галины Гампер

Прошвырнусь-ка я, тоску свою
Развею,
Эх, под зонтиком японским
По Бродвею…
По Бродвею, по проспекту,
По шоссейке.
Посижу, па свежеетруганной
Скамейке,
Повздыхаю, повдыхаю
Ароматы
И вернусь в неграновитые
Палаты.
Ни пылиночки на темной
Полировке.
Все как следует у божьей
У коровки:
Юбка-клеш в цветной горох
По моде,
Детки на небе и лето
На исходе.

Природа из какой причуды,
В каком бреду могла решить —
В такие схожие сосуды
Такой несхожести налить
И сдвинуть, как бокалы в тосте,
Людские звонкие тела?
Шумят деревья, словно гости,
Отбросив всякие дела.
О, звон заздравный, звон прощальный…
О, как разлиты невпопад
В том желчь, а в этом гениальность,
А в третьем — просто лимонад.

Табун моих страстей,
А я какой пастух?
Нет у меня хлыста.
Табун моих страстей
Копытами по мне,
Всего-то две руки,
А говорят -‘Держи!’
Свистящий ливень грив
И темный ветер тел.
Не сдаться — умереть,
И сдаться — умереть.
И небо надо мной
Прозрачное до звезд.

Меняю дом на дым.
О ты, дымок свободы!
Идут по горизонту пароходы,
И море Черное мне кажется седым.

Работа кончилась к пяти,
Как раз к пяти и небо смерклось,
И вдруг наметились пути.
Как будто мелом на примерке.
Едва нащупывая связь,
Стою, цепляясь за перила.
Зима ли просто началась,
Или прозренье наступило?

Эта странная повесть
так вписана в будничный быт,
В эти блочные стены
и эти модерные кресла,
Что с трудом понимаешь —
ведь это Эллада воскресла
И античной трагедии
синее пламя горит.
Здесь торжественней жест,
и сильней головы поворот,
И такие слова,
что гекзаметром в душу ложатся.
Медлит смерть, чтобы нам
дать навеки друг к другу прижаться.
И, не ведая страсти,
течет мимо окон народ.

Эти голые стволы
То лиловы, то белы,
То пунцовы, то черны
И с лица, и со спины
Здесь давно пожухли травы,
Все пороша замела
И так царственно корявы
Эти голые тела.

Я не летний твой гость,
Мне всё буря да непогодь снится
Я спускаюсь к тебе
со своей обитаемой кручи,
Лишь когда над тобой
Засвистят перелетные птицы
Задымятся осенние тучи,
Ты поддашься дождям,
заскрежещешь камнями
Накренишься, да так
Никогда и не выйдешь из крена.
Точно белые птицы
слетают на черное море,
Так на тяжкой воде
Закипает холодная пена.
Я к тебе прихожу,
я вникаю в твои непогоды.
Я не знаю, тебе ли
И вправду безоблачно было.
То ли морем идут,
То ли небом идут пароходы,
Все смешалось давно
и в едином круженье эастыло.

Уж сколько нам даров дано в дорогу,
Лишь дар провиденья не дан нам, слава богу
И я кричу: ‘Мгновенье, ты прекрасно!’ —
Когда, быть может, и шептать опасно,
Когда, быть может, оглянуться жутко,
Когда мне жизни может стоить шутка
Все может быть. Но, отнимая вечность,
Судьба взамен нам жалует беспечность.

Восьмиклассник, чудак
Голенастый тростник.
Все-кружится
неймется-
Точно-капля дождя,
Созревающий миг
Все никак не сорвется.
А сорвется,
Тогда уж пойдет и пойдет-
Пункт, параграф, артикул…
Собирай же покуда
Свой липовый мед
Середины каникул.

Как тепло
У чужого огня.
Как светло
Вот сижу
У чужого огня,
И как будто бы нету
Меня
Я копилка ваших бед
И страстей,
Ваших добрых и худых
Новостей.
И покуда я еще
На корню,
Все доверенное мне
Сохраню.
И шагайте вы себе
Налегке,
И живите вы себе
Вдалеке.

Еще мы можем накрениться,
А улететь уже не можем.
Мы были все, как будто птицы,
А стали вроде бы деревья.
Но мы встречаемся без фальши
Мы просто больше пьем и курим.
Садимся друг от друга дальше
И реже вслух стихи читаем.
Нет, мы не сделались покорней.
Мы лишь судьбу определили
И в землю опустили корни,
А это не меняет сути.

Здесь сегодня все пошло с молотка
Больше пола нет и нет потолка
Нет ни дыма, ни трубы дымовой,
Чтоб не вылетела, как домовой
Даже небо стерто все добела,
Чтоб и в небе я гнезда не свила.

Мы дети параллельных линий,
Домов, что выстроились в ряд.
И лишь туда идут машины,
Куда им палочкой велят.
А мы течем все вдоль да сбоку.
Течем гуськом, наверняка,
Как чудом вдетая в иголку
Иссиня-черная река.
Над нами трубы, трубы, трубы,
Взамен оркестров и знамен.
Их силуэты четки, грубы,
Их дух, их дым не покорен.
Над городом, как вне планеты,
Наотмашь зачеркнув закат.
Дымы восходят, как поэты,
Медлительно и невпопад.