Читать стихотворения онлайн
Любить, терзать, впадать в отчаянье.
Страдать от признака бесчестья
И принимать за окончание
Начала тайное предвестье.
Утратить волю, падать, каяться,
Решаться на самоубийство,
Играть ва-банк, как полагается
При одаренности артиста.
Но, перекраивая наново
Все театральные каноны,
Вдруг дать перед финалом занавес
И пасть в объятья Дездемоны.
Театр! Мой смысл, затерянный в пространстве,
Манящий души, словно в мир иной,
Увековечен в клоунском убранстве,
Сокрытый плюша мёртвой тишиной.
Лишь отголоском пробудившей веры
И эхом таинства, и шелестом кулис
Заставил в невозможное поверить
И музой Гения над миром вознестись.
Театр! Мой Бог, моё святое бремя —
Возможность жить, творить и созидать.
Пронзил века, пространство он и время,
Чтоб править бал и миром управлять.
Там запах слёз и счастья, и страданий,
Там боль и страх, рыдания и смех,
Там, затаив в волнении дыханье,
По праву ждёт заслуженный успех.
Оваций бурных верная награда
За тяжкий труд, за пот и кровь порой.
За жизнь и смерть, от рая и до ада —
Отмечен путь блистательной игрой.
Театр! Мой мир, введя в свои покои,
В свой храм добра, надежды и любви,
От груза дней прошедших успокоит
И от недуга будней исцелит.
Мой друг Володя!
Вот тебе ответ!
Все мастера суть подмастерья тоже.
Несется в буре утлый наш корвет,
Несется лихо — аж мороз по коже.
Поэзия с Театром навсегда
Обвенчаны — не в церкви, в чистом поле.
Так будет вплоть до Страшного суда
В свирепом сплаве счастия и боли.
Так завораживай чем хочешь. Только будь
Самим собой — в личине и в личинке.
Сядь за баранку и пускайся в путь,
Пока мотор не требует починки.
Я знаю, как вынослив твой мотор,
Живущий только внутренним сгораньем,—
Он сам прорвется в утренний простор,
Преображенный сновиденьем ранним.
Ничейный ученик, лихой артист,
Любимец зала, искренний искатель,
Пойми: «Du bist am Ende was du bist».*
Стели на стол всю в винных пятнах скатерть,
Пируй, пока ты молод, а не стар!
«Быть иль не быть» — такой дилеммы нету,
В спортивной форме выходи на старт —
Орлом иль решкой, но бросай монету!
Так в чем же дело? Может статься, мы
Ровесники по гамбургскому счету
Иль узники одной большой тюрьмы,
В которой сквозь решетку брезжит что-то…
Да, это говорю я не шутя,
Хоть весело, но абсолютно честно.
А может статься, ты мое дитя
Любимое от женщины безвестной,
Я это говорю, свидетель бог,
Без недомолвок, искренне и здраво.
Я не мыслитель. Стих мой не глубок,
Мы оба люди бешеного ндрава.
И каждый этим бешенством согрет,
Загримирован и раскрашен густо.
Мы оба — люди. Вот в чем наш секрет.
Вот в чем безумье всякого искусства!
* «Ты, в конце концов, то, что ты есть» (нем.).— Ред.
15 февраля 1974
Переходы, коридоры, уборные,
Лестница витая, полутемная;
Разговоры, споры упорные,
На дверях занавески нескромные.
Пахнет пылью, скипидаром, белилами,
Издали доносятся овации,
Балкончик с шаткими перилами,
Чтоб смотреть на полу декорации.
Долгие часы ожидания,
Болтовня с маленькими актрисами,
По уборным, по фойе блуждание,
То в мастерской, то за кулисами.
Вы придете совсем неожиданно,
Звонко стуча по коридору —
О, сколько значения придано
Походке, улыбке, взору!
Сладко быть при всех поцелованным.
С приветом, казалось бы, бездушным,
Сердцем внимать окованным
Милым словам равнодушным.
Как люблю я стены посыревшие
Белого зрительского зала,
Сукна на сцене серевшие,
Ревности жало!