Читать стихотворения онлайн
Славен мой
Урал Высотою скал.
Гребни горных круч
Блещут из-за туч.
Месяц серебрит
Ручейки долин,
Сосны, и гранит,
И снега вершин.
Солнце золотит
Сосны и гранит,
Ручейки долин
И снега вершин.
Надо мной шатром
Неба синева,
Шелковым ковром
Вся в цветах трава.
Славит соловей
Песнею своей
Лес, громады гор
И степной простор.
Я гляжу на мир,
Молодой батыр,
Полный вольных дум,
Слышу леса шум.
Славен мой Урал,
В самоцветах весь!
Взвейся выше скал,
Об Урале песнь!
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!…
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
А если нет — нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы — отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!…
В последний раз — опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Лег на полпути к периферии
деревом, сраженным наповал.
Поезда его перепилили
около Свердловска
пополам.
Поезд пролетел —
пила пропела.
Я отпал от школы и семьи.
Обнажился свежий срез полена,
годовыми кольцами — слои.
Мне, как будто в краткий миг прозренья,
с поворота виден путь вперед,
будущее, в плане и в разрезе,
все, как на ладони, предстает.
Жизнь — как траектория ракеты,
как предвычисленная стезя…
К океану ввысь уходят реки,
к небесам — деревья и друзья:
оттолкнувшись от земли корнями,
к будущему,
под прямым углом…
Небо светится над головами,
свет сияет в камне голубом,—
в глубине волшебного кристалла
вижу путь свой, суть своей судьбы.
И лежит дорога вкрест Урала,
вплоть до Иртыша
и до Оби.
Урал не Европа, не Азия,
Особый таинственный мир.
Между Европой и Азией
Боги устроили пир.
Буйство природы и красок,
Земля самоцветных камней,
Неистовых снежных плясок
Долгой зимой над ней.
Всем нам известны, без спора
Богатства Уральской земли.
В оправе соснового бора
Уральских озер хрустали.
Здесь небо под цвет лазурита,
Деревья, как изумруд,
И вспыхнет огонь родонита,
Когда холода придут.
А воздух дурманный и сладкий
Замрет в предрассветный час,
И ляжет туман в распадке,
Как дымчатый горный топаз.
Здесь зори, как отблеск рубина,
А ночи, как морион,
И звезды из аквамарина,
И ветер со всех сторон.
А вечер распишет закаты
В яшмовый дивный узор,
Позолотит перекаты
Речек с Уральских гор.
Здесь время века уносило,
Века тяжелее гирь.
С одной стороны Россия,
С другой стороны Сибирь.
Когда-то над хребтом Урала,
Солёной свежести полна,
С ветрами запросто играла
Морская вольная волна.
Ей было любо на просторе
С разбегу устремляться ввысь.
Отхлынуло, исчезло море,
И горы в небо поднялись.
Но своенравная природа
То море в памяти хранит:
В тяжёлых каменных породах
Волной играет малахит.
Он морем до краёв наполнен,
И кажется: слегка подуть —
Проснутся каменные волны
И морю вновь укажут путь.
Будто всем, что видит глаз,
До крапивы подзаборной,
Перед тем за миг пилась
Сладость радуги нагорной.
Будто оттого синель
Из буфета выгнать нечем,
Что в слезах висел туннель
И на поезде ушедшем.
В час его прохода столь
На песке перронном людно,
Что глядеть с площадок боль,
Как на блеск глазури блюдной.
Ад кромешный! К одному
Гибель солнц, стальных вдобавок,
Смотрит с темечек в дыму
Кружев, гребней и булавок.
Плюют семечки, топча
Мух, глотают чай, судача,
В зале, льющем сообща
С зноем неба свой в придачу.
А меж тем, наперекор
Черным каплям пота в скопе,
Этой станции средь гор
Не к лицу названье «Копи».
Пусть нельзя сильнее сжать
(Горы. Говор. Инородцы),
Но и в жар она — свежа,
Будто только от колодца.
Будто всем, что видит глаз,
До крапивы подзаборной,
Перед тем за миг пилась
Сладость радуги нагорной.
Что ж вдыхает красоту
В мленье этих скул и личек? —
Мысль, что кажутся Хребту
Горкой крашеных яичек.
Это шеломит до слез,
Обдает холодной смутой,
Веет, ударяет в нос,
Снится, чудится кому-то.
Кто крестил леса и дал
Им удушливое имя?
Кто весь край предугадал,
Встарь пугавши финна ими?
Уголь эху завещал:
Быть Уралом диким соснам.
Уголь дал и уголь взял.
Уголь, уголь был их крестным,
Целиком пошли в отца
Реки и клыки ущелий,
Черной бурею лица,
Клиньями столетних елей.
Без родовспомогательницы, во мраке, без памяти,
На ночь натыкаясь руками, Урала
Твердыня орала и, падая замертво,
В мученьях ослепшая, утро рожала.
Гремя опрокидывались нечаянно задетые
Громады и бронзы массивов каких-то.
Пыхтел пассажирский. И, где-то от этого
Шарахаясь, падали призраки пихты.
Коптивший рассвет был снотворным. Не иначе:
Он им был подсыпан — заводам и горам —
Лесным печником, злоязычным Горынычем,
Как опий попутчику опытным вором.
Очнулись в огне. С горизонта пунцового
На лыжах спускались к лесам азиатцы,
Лизали подошвы и соснам подсовывали
Короны и звали на царство венчаться.
И сосны, повстав и храня иерархию
Мохнатых монархов, вступали
На устланный наста оранжевым бархатом
Покров из камки и сусали.
Урал родной – большое диво
Дорога ниточкою вьётся,
Мотор в машине ровно бьётся,
Природа радует мой глаз,
А солнце светит, как алмаз.
Леса, поля и перелески,
Озёр и речек слышу всплески,
Одна гора «идёт» к другой-
Хребет уральский встал стеной.
И заявляю я правдиво:
«Урал родной – большое диво!
В земле моей вся благодать,
Гостям об этом надо знать»!