Стихи Семёна Ботвинника

После обстрелов, лишений,
пепла
и снега в крови —
бродят по городу тени
счастья, надежды, любви…

Тени замученных женщин,
тени сожженных детей…
Помнят их
меньше и меньше,
не ожидают вестей…

С ними уходят — и с нами —
свет довоенной весны,
песен высокое пламя —
юные грезы страны…

Новые выросли липы,
новые встали дома.
Давние смертные хрипы
сводят доныне с ума.

Где-то у рва, на погосте,
ветви ломает гроза…
Стали деревьями — кости,
стали цветами — глаза.

Тянутся руки растений —
руки
зарытых во рву…
Бродят по городу тени,
ветер забвенья весенний
тихо колышет листву.

Мать склонилась над колыбелью:
Только б дитятко не простыло,
У ребёнка — опасный возраст…
В год — грозит ребенку ветрянка,
В пять — грозит ему скарлатина,
Мать не дышит, глядит на сына:
У ребёнка опасный возраст…
Вот уходит ребёнок в школу,
Мать глядит ему вслед в тревоге,
Беспокоится мать за сына:
Не побили бы по дороге,
Не наехала бы машина,
У ребёнка опасный возраст…
Парню двадцать, а ей не спится:
Может сбиться с пути, да спиться,
Да бог знает на ком жениться, —
У ребёнка — опасный возраст…
У мужчины уже седины,
Дети выросли у мужчины,
Только матери — всё едино:
У ребёнка — опасный возраст.

Разбитые дзоты у станции Мга.
Кирпич и железо, и в пепле снега,
И тишь обгоревшего сада,
И след от воздушных боев в синеве,
И первая кровь на колючей траве,
И первый обстрел Ленинграда…

Лежит мой товарищ на ладожском льду.
Клубится у Гатчины бой.
И это — цена тишине, и труду,
И каждой минуте с тобой.

Девушка торопится куда-то
В час заката…
Каблучки стучат.
Вслед глядят и щурятся ребята,
Я гляжу на них
И на закат.

Смена лет —
и новая проблема…
Алый свет —
и синеватый дым,
Вечная есенинская тема:
‘Я не буду больше молодым…’

Пламя полыхает бесновато,
Рядом догорают угольки…
Умные рождаются ребята,
Мудрые уходят старики.

…Каблучки постукивают звонко.
Тише… Чу… Не слышно ничего…
Но закат очерчивает тонко
Этих лёгких линий торжество,
Этот плеск волос,
И трепет ситца,
Дальний шпиль на огненной гряде.
Людям — жить.
А жизни — расходиться
Вечными кругами по воде.

Ветра вой
и волн свирепость —
все видала, все снесла
Петропавловская крепость,
тучи рвущая игла.

Как хитро придумал кто-то
в не далекой старине :
в синем небе — позолота,
казематы — в глубине …

Светлой невской панорамы
я представить не могу
без зубца кардиограммы
на гранитном берегу.

В полдень выстрелит хлопушка
за стеной сторожевой…
Словно детская игрушка
эта крепость над Невой…

Легкой дымкой даль одета
в воду смотрится игла…
Неужели крепость эта
вправду крепостью была?

А теперь и шпиль, и пушка,
зелень в каменном кольце —
как любимая веснушка
у любимой на лице…

Тень промелькнула — ружьё не весу,
лес приумолк,
вспоминая потери…
Крупных зверей не осталось в лесу,
крупные -самые слабые звери.
Мелкий — в игольное влезет ушко,
мелкий — не гибнет от малых лишений…
Крупным — укрыться от глаз нелегко,
крупные — лучшие в мире мишени.
Крупный покажет берлогу свою,
крупный выходит, охотнику веря,
прямо выходит навстречу ружью,
крупные самые добрые звери.
Встретишь охотников и егерей,
встретишь медвежью семью —
на манеже…
Добрых, неловких мохнатых зверей
ныне всё реже ты видишь и реже…
Стало в лесных пустовато краях.
Тени мелькают… Костры зачадили.
Что тут поделаешь?
Даже в боях рослых
не слишком-то пули щадили.

Сверкает лёд Памира,
Подтаяв по весне…
И свет, и радость мира
В его голубизне.

Ни скалам крутолобым,
Ни всаднику в седле,
Ни смуглым хлопкоробам
На высохшей земле —

От солнечного взора
Не скрыться никуда,
Блестят под ним озёра —
Студёная вода…

Играет тень платана,
По-юному легка,
Светла и первозданна
В камнях шумит река.

Для малого селенья,
Для горного гнезда
И гибель, и спасенье
Гремящая вода.

И чутко люди внемлют,
Когда в тревожный срок
Толчки глухие землю
Уводят из-под ног:

Тогда, как паутину,
Река в лихом году,
Обрушась, рвёт плотину —
Живому на беду…

Блестят в горах Памира
Озёра-жемчуга,
Но боль и горечь мира
Не тают, как снега

Из-за того, что не пришло, ты не казни себя,
Из-за того, что отошло, ты не кляни себя,
Урви от подлой жизни клок — и не брани себя,
Покуда меч не поднял Рок — живи, храни себя.

Тому, кто ощутил, что жизнь сгорела вся,
Не стыдно ль строить дом, тяжелый груз неся?
Мы убедились в том, что жизнь — всего лишь ветер,
Тот в горе будет, кто на ветер оперся.

Что не стыдишься низкого разврата,
Отказа от запретов шариата?
Весь мир себе, допустим, заберешь —
Но все ж его оставишь ты когда-то…

Послушай, юноша, что старец произносит —
Он только суть одну тебя постигнуть просит:
Не должен ты дружить с безграмотным невеждой,
Не должен труд вершить, что пользы не приносит.

И с другом и с врагом ты должен быть хорош.
Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь.
Обидишь друга — наживешь врага ты,
Врага обнимешь — друга обретешь.