Стихи Вячеслава Иванова

Вы, чей резец, палитра, мира,
Согласных Муз одна семья,
Вы нас уводите из мира
В соседство инобытия.

И чем зеркальней отражает
Кристалл искусства лик земной,
Тем явственней нас поражает
В нем жизнь иная, свет иной.

И про себя даемся диву,
Что не приметили досель,
Как ветерок ласкает ниву
И зелена под снегом ель.

Облаки — парусы
Влаги лазоревой —
Облаки, облаки
По небу плавают.
Отсветы долгие
Долу колышутся —
Влаги лазоревой
Облаки белые.
С небом целуется
Влага разливная…
К небу ли вскинет
Тихие взоры —
Небом любуется
Невеста небесная;
Глянет ли долу —
Небес не покинет,
В ясно-текучих
Ризах красуется,
Сидючи, дивная,
На ярах сыпучих
Белых прилук…
А по раздолу,
В станах дремучих,
Синие боры
Стали, бесшумные,-
Думы ль умильные
Думают, думные,
Думают, сильные,
Чуда ли чают —
Ветвьем качают,
Клонят клобук…

Где ты? Явись очам?
Даль ты далекая,
Даль поднебесная,
Райская мать!..

Вот они, нагория
Дальние синеются,
Ясно пламенеются
Пламенники божии:
Станы златоверхие
Воинства небесного,
Града святокрестного
Главы огнезарные…

Слово скажу без прикрас прекрасное, если правдиво
Слово мое; коли нет — други, напрасно я жил!
Долгий прошел, заблуждался, путь, коли лживо то слово,—
Смерть обольстила меня, и обманула Любовь.
В сердце, разлуки кольцом, вписала Любовь благовестье;
Смерть, возврата кольцом, запечатлела обет.
Лгут уста и мечты; не обманчиво вещее сердце:
Если я в жизни любил, знайте, что Тайна — нежна.
Тайна нежна,— вот слово мое,— а жизнь колыбельна;
Смерть — повитуха; в земле — новая нам колыбель.
Тайна нежна: мир от вечности — брак, и творенье — невеста;
Свадебный света чертог — Божья всезвездная Ночь.
Тайна нежна! Всё целует Любовь, и лелеет Пощада.
Всё, что ни вижу, венцом светлым объемлет Жених.
Многих себя не обретших блаженств бродильная чаша,
Каждую каплю хранит сладостной жизни кратэр.
Всё, что знает блаженство свое, прозябнет, как семя,
Цветом блаженства — и цвет Розе единой отдаст…
Тайна, о братья, нежна: знаменуйте же Тайное Розой,
Тихой улыбкой могил, милой печатью любви.

1. Valerio vati [1]

S. [2]

Здесь вал, мутясь, непокоривой
У ног мятежится тоской:
А там на мыс — уж белогривый
Высоко прянул конь морской.

Тебе несу подснежник ранний
Я с воскресающих полей,—
А ты мне: «Милый, чу, в тумане —
Перекликанье журавлей!»

2. Ему же

Твой правый стих, твой стих победный,
Как неуклонный наш язык,
Облекся наготою медной,
Незыблем, как латинский зык!

В нем слышу клект орлов на кручах
И ночи шелестный Аверн,
И зов мятежный мачт скрипучих,
И молвь субур, и хрип таверн.

Взлетит и прянет зверь крылатый,
Как оный идол медяной
Пред венетийскою палатой,—
Лик благовестия земной.

Твой зорок стих, как око рыси,
И сам ты — духа страж, Линкей,
Елену уследивший с выси,
Мир расточающий пред ней.

Ты — мышц восторг и вызов буйный,
Языкова прозябший хмель.
Своей отравы огнеструйной
Ты сам не разгадал досель.

Твоя тоска, твое взыванье —
Свист тирса,— тирсоносца ж нет…
Тебе в Иакхе целованье,
И в Дионисе мой привет.

3. Sole sato [3]

S.

Cui palmamque fero sacramque laurum?
Balmonti, tibi: nam quod incohasti
Spirat molle melos novisque multis
Bacchatum modulans Camena carmen
Devinxit numeris modisque saeclum
Sensumque edocuit vaga intimum aevi. [4]
____________________
Примечания:
1. Valerio vati — Валерию, Поэту (лат.) Имеется в виду В.Брюсов
2. S. — Привет тебе (лат. Salve)
3. Sole sato — Солнцем рожденному (лат.)
4. Cui palmamque fero sacramque laurum?.. — Пальму дам я кому и лавр священный?
Твой, Бальмонт, этот лавр! Напев твой дышит
Нежной жизнию. Ритмов многих силу
В исступленную песнь вложила Муза,
Новой звучностью мир очаровала;
Без пути заблудившись, без дороги,
Душу века заветную сказала. Обратно

Эта каменная глыба, как тиара, возлегла
На главу в толпе шеломов, и над ней клубится мгла.
Этой церкви ветхий остов (плющ зеленый на стенах)—
Пред венчанным исполином испостившийся монах.

И по всем путям — обетных, тонких тополей четы;
На урочищах — Мадонны, у распутия — Христы.
Что ни склон — голгофа Вакха: крест объятий простерев,
Виноград распяли мощи обезглавленных дерев.

Пахнет мятой; под жасмином быстрый ключ бежит с холма,
И зажмурились от солнца, в розах, старые дома.
Здесь, до края вод озерных, — осязаемый предел;
Там — лазурь одна струится, мир лазурью изомлел.

Я не знаю, что сулит мне, но припомнилась родной
Сень столетняя каштанов над кремнистой крутизной;
И с высот знакомых вижу вновь раздельным водосклон
Рек души, текущих в вечность — и в земной, старинный сон.

Как Зарница по поднебесью гуляла,
Темной ночкой по широкому играла,
Ей возговорит на небе черна Хмара:
«Что ты рыщешь, Молонья — млада Зарница,
Темной ночкой, одинокой, молодица?
Что ты рыщешь, аль кого по свету ищешь?
Ан где же, молодица, твой хозяин?
Уж как был ни на пядень Гром неотступен,
А и ныне Громовик не громыхает.
Али братцу зла прилука прилучилась?
Али ладе стар милой друг принаскучил?»
Отвечает Молонья — млада Зарница:
«Ой же Хмара ты, Золовушка-сестрица!
Не прети мне по поднебесью гуляти,
Втихомолку по привольному играти!
Не буди ты государя — грозна братца!
Как доволи я со Громом нашаталась,
По весне ли со веселым наигралась:
Порезвился ярый впору, притомился,
И залег он в лютокаменных пещерах.
Да меня ль, младу, в надземье не пускает,
На постели со просонья обымает.
А потеха молодице утаиться,
Те железные затворы разомкнути,
По степи ли по широкой промелькнути,
С перекатной со звездой перемигнуться,
В тихих заводях зеркальных оглянуться!»

Ленивым золотом текло
Весь день и капало светило,
Как будто влаги не вместило
Небес прозрачное стекло.

И клочья хмурых облак, тая,
Кропили пегие луга.
Смеялась влага золотая,
Где млели бледные снега.

Подруга, тонут дни! Где ожерелье
Сафирных тех, тех аметистных гор?
Прекрасное немило новоселье.
Гимн отзвучал: зачем увенчан хор?..

О, розы пены в пляске нежных ор!
За пиром муз в пустынной нашей келье —
Близ волн морских вечернее похмелье!
Далеких волн опаловый простор!..

И горних роз воскресшая победа!
И ты, звезда зари! ты, рдяный град —
Парений даль, маяк златого бреда!

О, свет любви, ему же нет преград,
И в лоно жизни зрящая беседа,
Как лунный луч в подводный бледный сад?

Родная речь певцу земля родная:
В ней предков неразменный клад лежит,
И нашептом дубравным ворожит
Внушенным небом песен мать земная.

Как было древле, глубь заповедная
Зачатий ждет, и дух над ней кружит…
И сила недр, полна, в лозе бежит,
Словесных гроздий сладость наливная.

Прославленная, светится, звеня
С отгулом сфер, звучащих издалеча,
Стихия светом умного огня.

И вещий гимн — их свадебная встреча,
Как угль, в алмаз замкнувший солнце дня,-
Творенья духоносного предтеча.

Как изваянная, висит во сне
С плодами ветвь в саду моем — так низко…
Деревья спят — и грезят?— при луне,
И таинство их жизни — близко, близко…

Пускай недостижимо нам оно —
Его язык немотный всё ж понятен:
Им нашей красотой сказать дано,
Что мы — одно, в кругу лучей и пятен.

И всякой жизни творческая дрожь
В прекрасном обличается обличье;
И мило нам раздельного различье
Общеньем красоты. Ее примножь!—

И будет мир, как этот сад застылый,
Где внемлет всё согласной тишине:
И стебль, и цвет Земле послушны милой;
И цвет, и стебль прислушались к Луне.

Как уста, заря багряная горит:
Тайна нежная безмолвьем говорит.
Слышишь слова золотого вещий мед?—
Солнце в огненном безмолвии встает!

Дан устам твоим зари румяный цвет,
Чтоб уста твои родили слово — свет.
Их завесой заревою затвори:
Только золотом и медом говори.

Дух пламенный, алкаючи, вращает
В поднебесьи свой солнцевидный глаз;
Горит он всем исполниться зараз
И целого, нецельный, не вмещает,—

Вновь извергая вон, что поглощает,—
Смарагд роняя, чтоб схватить алмаз:
Так из пучин индийских водолаз
Случайный перл, исторгнув, похищает.

Спеша и задыхаясь, и дробя
Единое, забвенью и изменам
Мы рабствуем, и любим, полюбя,

Не духа вечностью, но духа пленом.
Мы нищими по россыпям пройдем,
И что нас ищет глухо — не найдем.

В чьи очи явственно взглянула
Живая Тайна естества;
Над кем вселенская листва
С плодами звездными нагнула
Колеблемую Духом сень;
Кто видел елисейский день
И кипарис, как тополь, белый;
Кто — схимой Солнца облечен —
На жертву Солнцу обречен,
Как дуб, опутанный омелой,—
Тот будет, хладный, души жечь
И, как Земли магнитный полюс,
Сердца держать и воли влечь,—
Один в миру: in Mundo Solus *.
_________________________
Solus — Единственный (лат.)
*. In Mundo Solus — Один в миру (лат.).