К длинному столу, придя с погоста,
сели люди головы склоня.
Произносят медленные тосты,
почему-то глядя
на меня.
Говорят — кто стройно, кто нестройно:
честно, мол, прожил бесчестный век.
Что ж, оно и верно — был покойный
уж не самый грешный человек.
Да, любил объёмы женской плоти,
водку пил, но вовсе не алкаш,
с Богом разговаривал в работе,
в шесть утра берясь за карандаш.
… Сник сынок мой, как в затишье парус,
дал слезу сосед по этажу…
Только я
спокойно улыбаюсь —
на поминках собственных сижу.