Над рекой

Долго, по целым часам над широкой рекою
В думах сижу я и взоры на влаге покою,
Взгляд на реку представляет мне жизни теченье…
(Вы уж меня извините на старом сравненье:
Пусть и не ново оно, да лишь было б не дурно!)
Вот на реке — примечайте — то тихо, то бурно,
Чаще ж — ни то, ни другое, а так себе, хлябью
Ходит поверхность воды или морщится рябью.
Вот челноки, челноки, много лодочек разных,
Много гребцов, и пловцов, и рабочих, и праздных;
Ялики, боты плывут, и красивы и крепки,
Утлые идут ладьи, и скорлупки, и щепки.
Эти плавучие зданья нарядны, то принцы!
Прочие ж — мелочь, так — грязный народ, разночинцы.
Те по теченью плывут, обгоняя друг друга,
Этот же — против теченья, — ну, этому туго!
Крепче греби! — Вот сам бог ему силы прибавил, —
Ветер попутный подул, так он парус поставил,
Ладно! Режь воду да парус держи осторожно, —
Чуть что не так — и как раз опрокинуться можно, —
Лодке убогой под ветром погибнуть нетрудно. —
Вот выплывает большое, тяжелое судно,
Парус огромный, пузатый, с широкой каймою,
Шумно вода и сопит и храпит под кормою,
Под носом — пена, движение важное, — барин!
Даже и ветру не хочет сказать ‘благодарен’.
Лодочка сзади привязана; панская ласка
Тащит вперед ее, плыть и легко… да привязка!
Я не желал бы такою быть лодкой — спасибо!
Лучше уж буду я биться, как на суше рыба,
Лучше в боренье с волной протащу свою долю
Сам по себе, полагаясь на божию волю! —
Вот, развалясь, величаясь своими правами,
Едет широкая барыня-барка с дровами,
С топливом славным; как север зимою повеет-
Многих она удовольствует, многих согреет,
Щедрая барыня! — Есть и в салонах такие,
Как поглядишь да послушаешь сплетни людские. —
Это же что? — Тут уж в быль перешла небылица:
Глядь! По волнам водяная летит колесница;
Словно пылит она, так от ней брызги крутятся,
Тряско стучит и гремит, и колеса вертятся.
Экой корабль! С середины глядит самоваром:
Искры летят из трубы между дымом и паром;
Пышет огнем, попирая послушную воду;
Пена вокруг, а на палубе — эко народу!
Мыслю, любуясь таким огневым организмом:
Этот вельможа устроен с большим механизмом,
Против теченья идет, как там ветер ни дует;
В тишь он далёко вокруг себя зыбь разволнует,
Так что кругом закачаются лодки и челны, —
И не хотел бы попасть я в подобные волны, —
Слабый челнок мой другие пусть волны встречает,
Только волны от вельможи боюсь — укачает. —
Мысленно я между тем над рекою гадаю:
Меж челноками один я за свой принимаю;
Вот — мой челнок, потихоньку, на веслах, на мале,
К берегу держит, от злых пароходов подале;
Вслед за иным не дойдет до величья он в мире,
Ну да он сам по себе, а иной — на буксире;
Песни поет мой гребец — не на славу, не звонко,
Было бы только лишь в меру его голосенка;
Жребий безвестный и бедность его не печалит,
Вот он еще поплывёт, поплывет — и причалит
К берегу — стой! Вот лесок, огородец, полянка!
Вот и дымок, огонек и на отдых — землянка!