Есть странные минуты: бытие
Сменяется почти небытием.
Не трогает внимание ничье,
И совесть тихо дремлет… О былом —
Ни вздоха, ни слезы. Как мрак, уныло
Грядущее… И не страшат утраты,
И не пугает душная могила!
Воспоминаний ветхие заплаты
На рубище прошедшего мерцают…
Но, бледные, они не докучают,
Уснувших чувств не трогают они!
Ни юности, ни радости не жалко…
И солнечною ночью длятся дни…
Едва жужжит судьбы ленивой прялка,
Едва горят сердечные огни.
Стихи Константина Фофанова
Как стучит уныло маятник
Как стучит уныло маятник,
Как темно горит свеча;
Как рука твоя дрожащая
Беспокойно горяча!
Очи ясные потуплены,
Грустно никнет голова,
И в устах твоих прощальные
Не домолвлены слова.
Под окном шумят и мечутся
Ветки клёнов и берёз…
Без улыбок мы встречалися
И расстанемся без слёз.
Только что-то не досказано
В наших думах роковых,
Только сердцу несогретому
Жаль до боли дней былых.
Ум ли ищет оправдания,
Сердце ль памятью живёт
И за смутное грядущее
Прошлых мук не отдаёт?
Или две души страдающих,
Озарив любовью даль,
Лучезарным упованием
Могут сделать и печаль?
Осень
Уж холодом веет осенним,
И мнится, вершины шумят:
Мы плащ зеленеющий сменим
На ярко пурпурный наряд.
И мнится — цветы, увядая,
Друг другу прощальный поклон
Шлют, молча головки склоняя,
Как в день роковых похорон.
И вечер осенний так кроток,
И грусть его сердцу мила,
Как свет из больничных решеток,
Как дыма кадильного мгла.
Природа устала, — и скоро
Ко сну ее склонит недуг,
Но жизнь суетная для взора,
Для сердца все то же вокруг.
Со стуком проехали дровни,
На улице стало темней, —
И запах кофейной жаровни
Пахнул из открытых сеней.
Там цепь фонарей потонула
В дали, отуманенной сном,
Там ранняя лампа мелькнула
В окне красноватым пятном.
И в темной аллее бульвара
Под вечер разлуки немой
Гуляет унылая пара,
Шумя несметенной листвой.
Печально верба наклоняла
Печально верба наклоняла
Зеленый локон свой к пруду;
Земля в томленьи изнывала,
Ждала вечернюю звезду.
Сияло небо необъятно,
И в нем, как стая легких снов,
Скользили розовые пятна
Завечеревших облаков.
Молчал я, полн любви и муки,
В моей душе, как облака,
Роились сны, теснились звуки
И пела смутная тоска.
И мне хотелось в то мгновенье
Живою песнью воскресить
Все перешедшее в забвенье
И незабвенное забыть!..
Кукушка
Гаснет вечер, гаснет небо
В бледном золоте лучей.
Веет тихою печалью
От безлиственных аллей.
Даль пронизана туманом,
Точно пылью голубой.
Пахнет свежею травою
И увядшею листвой.
Всё полно безмолвной неги,
Только в зелени сосны,
Будто медленные стоны,
Звуки мерные слышны.
То, встречая праздник мая,
В ароматной тишине
Одинокая кукушка
Об иной грустит весне,
Я люблю ее глухое
Похоронное «ку-ку»,
В нем я слышу наши слезы,
Нашу вечную тоску.
И обычай суеверный
Наблюдая по весне,
Я шепчу лесной кукушке:
«Сколько жить осталось мне?»
И пророчица-кукушка
С безмятежною тоской,
Точно слезы, сыплет годы,
Сыплет звуки надо мной.
Я считаю их прилежно:
Десять… двадцать… тридцать лет.
Нет, кукушка, ты ошиблась,
Льстив и ложен твой ответ!
Неужель еще так много
Дней печали и борьбы,
Дней тревожных увлечений
В тайниках моей судьбы?
Неужель еще придется
Мне оплакивать друзей,
Чье участье сердце грело
На рассвете юных дней?
Нет, кукушка, ты ошиблась!
Жизнь вначале хороша,
В дни, когда кипит восторгом
Окрыленная душа.
Но не сладко встретить старость,
Чтоб утраты вспоминать
И, как ты, в своей печали
К одиночеству взывать!
На волне колокольного звона
На волне колокольного звона
К нам плывет голубая весна
И на землю из Божьего лона
Сыплет щедрой рукой семена.
Проходя по долине, по роще,
Ясным солнцем ровняет свой взор
И лучом отогретые мощи
Одевает в зеленый убор.
Точно после болезни тяжелой,
Воскресает природа от сна,
И дарит всех улыбкой веселой
Золотая, как утро, весна.
Ах, когда б до небесного лона
Мог найти очарованный путь, —
На волне колокольного звона
В голубых небесах потонуть!..
У потока
Я слушал плеск гремучего потока,
Он сердца жар и страсти усыплял.
И мнилось мне, что кто-то издалёка
Прощальный гимн мне братски посылал.
И мнилось мне, что в этом влажном шуме
Таинственно и мирно я тону,
Всем бытием, как в непонятной думе,
Клонящейся к загадочному сну.
И тихо жизнь как будто отлетала
В безмолвную, задумчивую даль,
Где сладкая баюкала печаль
И нежное волненье волновало.
Стало скучно тебе
Стало скучно тебе —
Что же надобно?
Ветер плачет в трубе,
Плачет жалобно.
Грустно свечка горит
Одинокая;
В окна полночь глядит
Черноокая.
На дворе сентябрем
Веет холодом;
Сыплет желтым листом,
Точно золотом.
Встал туман над рекой
Белой дымкою —
Сны снесет он с собой
Невидимкою.
Ветер буйный в трубе
Плачет жалобно.
Скучно мне и тебе —
Что ж нам надобно?
Как быстро год прошел! Как медленные дни
Как быстро год прошел! Как медленные дни
Томительно текли! Как много раз они,
Встречая ласкою, прощались огорченьем,
Как много раз моя душа
Кипела буйным вдохновеньем,
Любить и чувствовать спеша.
Как часто с трепетным и злым негодованьем
Готов предаться был я пламенным рыданьям,
И, не рыдая, тлел в агонии страстей!
Как много раз, с судьбою споря,
Над бездной ужаса и горя,
Молил я солнца ясных дней!
Но робкая судьба как тусклый день текла
И скупо счастие дарила.
И душу сонную томила
Кругом сгустившаяся мгла.
Без слез я проклинал, без злобы ненавидел,
Без сожаления в прошедшее смотрел,
Без упования грядущее я видел
И холодно пытал нерадостный удел!
Весна! Но что мне принесет
Весна! но что мн? принесетъ
Расцв?тъ весны?.. Ея приходъ
Встр?чалъ я п?снями бывало,
Когда для юности живой
Еще любви недоставало…
Весна см?нялася весной;
Пришла любовь — и ураганомъ
За нею шумно протекла
Съ мечтами, съ радужнымъ обхманомъ,
Заботъ и думъ тяжелыхъ мгла…
Встр?чая грустными очами
Опять приходъ весны живой,
Я плачу тихими слезами —
Какъ надъ могилою родной-
Надъ обманувшими мечтами.
Зашумел, закачался взволнованный сад
Зашумел, закачался взволнованный сад,
Листья бьют боевую тревогу;
Быстро вихрь налетел и отпрянул назад,
Запылил и завихрил дорогу.
Распахнулись со скрипом ворота на миг,
Затворилось окошко со звоном.
На пруде — громче уток испуганных крик,
Громче жалобы в мире зеленом.
Вот упала тяжелая капля… За ней
Шумно ливень серебряный хлещет…
И потоки звучней, и сквозь зелень ветвей
Озаренная даль уже блещет…
Из старого альбома
1
Пойдем в сосновый лес, сегодня жар несносен…
Всё тихо, всё молчит, не шелохнется лист,—
Уйдем под тихий мрак гостеприимных сосен,
И лес там молчалив, и воздух там смолист!
Люблю я этот лес; далеким желтым строем
Уходят вглубь стволы деревьев, янтарем
Смола слезится с них, и мертвенным покоем,
Боясь людских шагов, томится всё кругом!
2
Есть грусть прекрасная, когда поется стройно,
Когда — как ширь реки — задумчиво, спокойно
Катится беглых грез летучий хоровод…
Но есть другая грусть, грусть пропасти темнее,
Грусть, давящая грудь, как мстительная фея,
Когда молчат мечты и сердце смерти ждет,
Как ласку юноша, когда ни звука песен,
Ни смелых образов, когда вся жизнь — тюрьма,
Где млеет по стенам седеющая плесень
И веет сыростью губительная тьма.
Как будто раннею весною
Как будто раннею весною,
В дни поздней осени — светло.
Озёр прозрачное стекло
Блестит румяной синевою.
Лучи последние свои
Закат в полях роняет косо,
И вдоль промёрзлой колеи
Стучат трескучие колёса…
Последний блеск, последний шум
В дыханьи осени так внятен,
Холодный воздух так угрюм
И так спокойно ароматен, —
Что сердце в чуткой тишине
Предсмертным снам природы внемлет
И, очарованное, дремлет,
Весну почуяв в полусне…
У поэта два царства
У поэта два царства: одно из лучей
Ярко блещет — лазурное, ясное;
А другое безмесячной ночи темней,
Как глухая темница ненастное.
В темном царстве влачится ряд пасмурных дней,
А в лазурном — мгновенье прекрасное.
Исполнен горького упрека
Исполнен горького упрёка
За злую повесть прежних лет,
За сон безумства и порока,
Я на ее гляжу портрет.
Я вновь люблю, страдая страстно,
И на меня, как в день обид,
Она взирает безучастно
И ничего не говорит.
Но к ней прикованный случайно,
Я не свожу с нее очей…
В ее молчаньи скрыта тайна,
А в тайне — память прошлых дней…