Ты изумляешься, что я еще пою,
Как будто прежняя во храм вступает жрица,
И, чем-то молодым овеяв песнь мою,
То ласточка мелькнет, то длинная ресница.
Не все же был я стар, и жизненных трудов
Не вечно на плечи ложилась обуза:
В беспечные года, в виду ночных пиров,
Огни потешные изготовляла муза.
Как дожигать тогда отрадно было их
В кругу приятелей, в глазах воздушных фей!
Их было множество, и ярких и цветных,—
Но рабский труд прервал веселые затеи.
И вот, когда теперь, поникнув головой
И исподлобья в даль одну вперяя взгляды,
Раздумье набредет тяжелою ногой
И слышишь выстрел ты,— то старые заряды.