Перевод Д. Бродского
Ты смущена, подруга, смешеньем тысячекратным
Этих, заполнивших сад, густо растущих цветов;
Множеству ты внимала имен, в твой слух беспрестанно
Диким звучаньем они входят — одно за другим.
Образы все — и подобны, и каждый от прочего все же
Разнится: в их кругу тайный заложен закон,
Скрыта загадка святая. О, если бы мог я любимой
В проникновенных словах тайну немедля открыть!
Пусть наблюдает теперь, как исподволь, мало-помалу
Вверх растение шло, цвет образуя и плод.
Произрастает оно из семян, лишь тихие недра
Плодотворящей земли в жизнь отпускают его,
Чтобы лучам светила, святого в извечном движенье,
Вверить нежнейший состав листьев, начавших расти.
Скромно сила спала в семенах; и прообраз начальный,
Замкнут в себе, лежал, под оболочкой согбен.
Корень, лист и росток бесцветны и полуразвиты;
Так незаметную жизнь холит сухое зерно,
Пухнет, кверху стремясь, доверясь благостной влаге,
Вот внезапно встает из окружающей тьмы.
С виду прост еще появленья первого облик,—
Так означает себя между растений дитя.
Вскоре затем пробившись, дальнейший побег обновляет,
Узел к узлу выводя, образ, возникший сперва.
Все ж он неодинаков: родится, разнообразно
Скроен — видишь ли ты, — каждый дальнейший листок:
Шире, либо зубчатей, раздельней в конце или в долях,—
Сросшись, гнездились досель в органе нижнем они.
Определенное так выступает впервой совершенство,
Коим у многих пород милая изумлена.
В частых жилках, в зубцах, на тучно упитанной плоти,
Кажется, пышный побег колен расти без конца.
Здесь-то могучей рукой сложенье сдержит природа,
Чтоб к совершенству его нежно направить потом.
Меньше соку она по суженным гонит сосудам,
Нежность хлопочущих сил формой запечатлена.
Медленно ток от краев развитых прочь отступает,
Жилка у черенка обрисовалась полней.
Но, безлиствен и скор, вздымается стебель нежнейший —
Образ дивный возник, взоры влекущий к себе.
Вкруг кольцом один к другому расположился
В большем иль меньшем числе листиков сходственных строй.
Плотная, вкруг оси, образуется чашечка тайно,
Выпустит венчик цветной, жаждая высшей красы.
Так природа цветет в высоком полном явленье,
Член за членом творя в строгой чреде степеней.
Снова ты в изумленье, когда над постройкой из листьев
Разнообразных встает, зыблясь на стебле, цветок.
Роскошь, однако, хранит зарок творенья другого:
Да, окрашенный лист чует Всевышнего длань.
Вот сжимается он проворно; нежнейшие формы
Силятся парно расти, чтоб сочетаться затем.
Друг подле друга стоят в обнимку нежные пары,
Много строится их перед святым алтарем.
Резвый парит Гимен, и дивные благоуханья,
Густо и сладко струясь, все оживляют вокруг.
Пухнут врозь теперь ростки, несметные счетом,
Бережно в чреве сокрыв плод набухающий свой.
Здесь замыкает природа кольцо из сил вековечных,
Но приобщиться спешит новое тотчас к нему,
Так что крепкая цепь до скончания века продлится,
В целом все оживит так же, как всякую часть.
Взор, любимая, кинь теперь на пестрые сонмы,—
Их мелькание впредь с толку тебя не собьет.
Каждое нынче растенье твердит о вечных законах,
Внятней и внятней с тобой каждый цветок говорит.
Если ж твой взор искушен в письменах священных богини,
Их ты признаешь везде и в измененных чертах.
Робко ль ползет червячок, деловито ль бабочка вьется,
Сменит ли сам человек образ, каким наделен.
О, припомни тогда, как первый зародыш знакомства
Вырос невидимо в нас, милым обычаем став,
Как в глубинах душевных окрепшая дружба раскрылась,
Как, наконец, Амур создал цветы и плоды.
Вспомни, как в разных чертах, раскрывшись тихо, природа
Поочередно дала образы чувствам живым.
Радуйся также и дню настоящему! Близко святая
Наша любовь к плоду высшему — общности чувств,
Общности взглядов, чтобы, в воззренье, согласном и стройном,
Связь упрочив, чета мир высочайший нашла.