Невесомая

1
В этот вечер рыба не клевала,
И мой стоящий галиот
Плыл в финский эпос «Калевала»:
Мечта свершала свой полет,
И несмотря на то, что лодку
Держали цепко якорьки
И по соседнему болотку
Бродили странные зверьки,
Мысль отвлекавшие, — на это,
Я повторяю: не смотря, —
Междупланетная комета,
Мечта летала, лёт быстря,
Моих озерных игр Прилепа
С тоской рванула поплавок:
Так был нарушен финский эпос,
Который дать поэзу мог…
Зевнув, удилище сложила
И положила в галиот;
Терпенье истощив, решила:
«Сегодня рыба не клюет.
Домой не хочется, однако:
Люблю на озере закат.
Побудем на воде до мрака, —
Вернемся к ужину назад.
Снимайся с якоря. Приякорь
В Янтарной бухте, встав под скат,
Где, помнишь, как-то куропаток
Вспугнули мы, а сам меж тем
Мне расскажи про психопаток:
Ты, знаю, мастер этих тем»…
Возможно ль отказать Прилепе
В пустячной просьбе? Почему ж
Моих былых великолепий
Не вспомнить маленькую чушь?…
2
— Среди моих «северянисток»,
Я помню, были две сестры,
Которых медицинский выступ —
До времени и до поры —
Их, этих дев, в меня влюбленных,
Привел бы в дом умалишенных…
Они прислали пару дюжин
Мне писем, бегали вослед.
Одна из этих двух «жемчужин»
Подписывалась Violette
И даже приезжала в Тойлу,
Когда в пятнадцатом году
Я жил на даче там, но «ой-ру»
Я не люблю, ей на беду,
Предпочитая «ой-ре» этой
Нео-классический балет…
И вот — осталась нераздетой,
Раздеться жаждя, Violette…
Что делать? Пьян иною «вишней
В вине» я был тогда, и сон
Иной я видел. Так излишне
Истратилась на пансион
Девица, проживя неделю,
Мне назначая rendez-vous…
Ответного не вызвав хмелю,
Она вернулась на Неву.
О, с лентой черною букеты,
Подброшенные на крыльцо!
О, незнакомой Виолетты
Невиданное мной лицо!
3
Ее сестра была смелее,
И вот в один несчастный день
Вдруг появилась на аллее
«Ивановки», как дребедень:
Лет сорока пяти, очкаста,
С бульдожьим ртом, бледна, как мел,
Она себе сказала: «Баста
Мечтать: да будет шаг мой смел!»
И потому, без приглашенья,
Не будучи знакома, вдруг,
Как очень скверное виденье,
Явилась; вызвав мой испуг.
Моя жена (не ты, Прилепа, —
Была другая — тип Зизи…)
Шепнула: «Как она нелепа,
И как трудны твои стези!..»
Приехавшая психопатка
Мне отпустила комплимент,
Глаза закатывая сладко:
«Вы — колоссальный декадент»…
Твердила о своем восторге
Пред «царственным» моим стихом
И голосом кабацких оргий
Читала, пополам с грехом,
Мне самому мои пиесы
На мой же собственный мотив!..
И из себя, как поэтессы,
Шипела, как локомотив,
Бездарные стереотипы,
Аляповатые клише…
Ах, эти «цоканья» и «всхлипы»
Мне были так не по душе!
4
Я видел: между нами бездна,
Но я молчал, молчал любезно,
Давно приняв рецепт Гюго:
С бездарью ссора бесполезна
И не изменит ничего; —
Бездарь не прекратит писанья,
Какое б ты ей резюме
Ни наложил; храни молчанье:
Она себе ведь на уме…
Когда какой-нибудь поэтик
Стихами донимал Гюго,
Гюго, стихи бросая эти,
К себе любезно звал его,
В изысканнейших выраженьях
Благодаря его в письме
За «истинное наслажденье»,
За «луч, сияющий во тьме»…
Когда ж «на зов» версификатор
Шел «в гости», пьяный от похвал,
Величественный триумфатор
Поэтика не принимал…
Но я доступностью недаром
Известен был на всю страну…
Ах, я писателям поджарым
Не намекал: «Я вас турну…»
Всех принимая, слушал стойко, —
До обморока иногда…
Меня дурманили, как стойка
В трактире, эти господа!
Ты знаешь? эта графоманка
Себе избрала псевдоним
Шокирующий: «Северянка» —
И стала действовать под ним!
5
Хрустя, как бы жуя галеты,
Она читала ерунду.
Я, ради смеха, приведу
Пародию на те куплеты:
«Я лыжебежец и гарцор!
Я грежу ль? да! о мглистый сланец
Моих разбегов льдяный танец…»
И дальше в этом роде вздор.
В какой вошла она азарт
И совершенно позабыла.
Что выкрала, в разгаре пыла,
«Моих разбегов льдяный старт»
Из моего стихотворенья,
Одно лишь слово изменя…
Но я не высказал сомненья,
Что эта строчка из меня!
Она подумала, должно быть,
Что я не знал своих стихов…
Когда пускает лампа копоть,
Фитиль я приспустить готов…
А если это с опозданьем,
Придется открывать окно…
Так и с назойливым созданьем
Мне было поступить дано,
Но то впоследствии… Об этом
Скажу всего в двух-трех словах.
Вообразя себя поэтом,
Она твердила о стихах
Весьма решительно и нагло,
Пока однажды не иссякла,
Когда я сделал некий «взмах»…
6
Один хороший мой знакомый,
Большой ироник и шутник,
Над поэтессой невесомой
Смеясь в душе своей, поник
Для вида грустно головою,
И на вопрос ее, что с ним, —
Ответил: «Занят я вдовою, —
Царицей Ингрид я томим.
Мне кажется, не с Вас ли Ингрид
Написана? признайтесь мне…»
И поэтесса глаз своих тигрит,
Оставшись с ним наедине:
«Да что Вы? разве я похожа
На королеву?» — говорит.
И вдруг решает: «Hy, так что же?
Конечно, это я — Ингрид!»
С тех пор (о, бедная поэма!
О, бедная моя мечта!)
Воробушкина ищет крэма
Для носа, носом занята.
Воробушкина королевой
Мнит не шутя себя, — всерьез
И, будучи престарой девой,
Томится от запретных грез.
О, раз Воробушкина — Ингрид,
Конечно, Эрик — сам поэт!..
И снова взор она свой тигрит,
Слагая тигровый куплет…
7
Она приходит к нам так часто,
Что чаще трудно приходить…
Она по-прежнему очкаста,
Еще очкастей, может быть!..
Она такие «куры строит»,
Что вспугивает даже кур,
Она так охает, так ноет,
Что Эрик был не белокур,
А «вроде Вас — шатен кудрявый…
И римский профиль… как у Вас…»
С такой ухмылкою лукавой
Подмигивает сивый глаз,
Что я в отчаяньи тоскую
И до упаду хохочу,
Смотря на Ингрид, но такую,
Какую вовсе не хочу…
8
Могло бы это продолжаться
До бесконечности, но раз
Пришлось заночевать остаться
Версификаторше у нас.
Но прежде чем уснуть в столовой,
Она спросила у жены:
«Ваш муж, не правда ли, бедовый?
Вы поручиться мне должны,
Что выйду…» Легкая заминка
В ее чудовищных словах.
О, святость фразы Метэрлинка
В гнилых кощунственных устах!
А утром с наглою ухмылкой
Смотрела прямо мне в глаза,
Игриво помахала вилкой,
Рот по привычке облизав…
И вдруг внезапно вопросила,
Что называется, врасплох:
«Не правда ль, я большая сила
И стих мой далеко не плох?»
Но я, женой предупрежденный
О фразе дерзостно-больной,
Сказал, сердито раздраженный
Всей этой вздорной чепухой,
О всем о том, что накипело
В глубинах сердца моего,
Чего сказать бы не посмела
Корректность Виктора Гюго!
9
Я разобрал ее стихозы
«По косточкам», как говорят,
Все эти «розы» и «березы»,
Поставил все «заставки» в ряд, —
Все эти «алые закаты»,
Все эти «шумные моря».
Все эти «пышные палаты», —
Всю дрянь, короче говоря!
И указал, какой шутихой
Она является у нас…
Воробушкина стала тихой,
Как бы готовясь «ананас, —
Как метко выразился Белый, —
С размаха в небо запустить»…
Да, стала тихой, оробелой,
Казалось, жаждущей грустить…
И вдруг, с ухмылкой нездоровой,
Шепнула, потупляя глаз:
«Вы оттого такой суровый,
Что до сих пор не отдалась
Я Вам, как этого Вы ждали…
Сознайтесь, ждали ведь?» — Мой смех,
Прилепа, слышен был из дали,
Из дали дней далеких тех.
* * *
Я, хохоча, срывал морошку.
Жена, со смехом в свой черед,
Готовясь «размотать дорожку»,
Сказала: «Полный ход вперед!»

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.

Средняя оценка 0 / 5. Количество оценок: 0

Оценок пока нет. Поставьте оценку первым.

Сожалеем, что вы поставили низкую оценку!

Позвольте нам стать лучше!

Расскажите, как нам стать лучше?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *