Стихи Александра Бестужева

Будь, любезная, далеко,
Так, как запад от востока;
Но любви чего нельзя?
Степь и море — ей стезя,
Сердце всюду страж и плата,
К милой шаг и до Багдада.

Еще ко гробу шаг — и, может быть, порой,
Под кровом лар родных, увидя сии строки,
Ты с мыслью обо мне воспомнишь край далекий,
Где, брошен жизни сей бушующей волной,
Ты взора не сводил с звезды своей вожатой
И средь пустынь нагих, презревши бури стон,
Любви и истины искал святой закон
И в мир гармонии парил мечтой крылатой.

Приди, о, милая, приди
На берег изумрудный!
Разлуки сон в моей груди
Тяжелый, беспробудный.

Приди и сердце оживи
Очей волшебным светом,
Невинной ласкою любви,
Младенческим приветом!

С тобой, красавица-душа,
Светлее утра слезы
И, благовоннее дыша,
Горит румянец розы.

С тобой, струями говоря,
Поток сверкает ярче,
Свежей вечерняя заря
И тихий полдень жарче.

И мнится, воздух напоен
Неведомым томленьем
И лист, зефиром оживлен,
Трепещет наслажденьем.

И, к смертным благости полна,
По синеве бездонной
Над нами катится луна
С улыбкой благосклонной.

Приди, о, милая, приди!
И страсти вал мятежной
Ты укротишь в моей груди
Елеем дружбы нежной.

1

Люблю я критика Василья —
Он не хватает с неба звезд.
Потеха мне его усилья
Могучих дум замедлить рост:
Вороне мил павлиний хвост,
Но страшны соколины крылья!

2

Клим зернами идей стихи свои назвал;
И точно, все, как зерна, их лелеют:
Заключены в хранительный подвал,
Пускай они до новой жизни тлеют!

3

Да, да, в стихах моих знакомых
Собранье мыслей — насекомых!

Не спас от нищеты полет орлиных крыл,
Ни песней дар, ни сердца пламень!
Жестокие! У вас он хлеба лишь просил,
Вы дали — камень.

Литература наша — сетка
На ловлю иноморских рыб;
Чужих яиц она наседка;
То ранний плод, то поздний гриб;
Чужой хандры, чужого смеха
Всеповторяющее эхо!

Провиденья перст незримой,
Облаков летучих вождь,
Ниве, жаждою томимой,
Посылает шумный дождь.
Звучно, благостью обильный,
Брызнул ток живой воды,
Освежая злаки пыльны
И замершие плоды.
Вот и радуга завета
Капли светлые зажгла:
То улыбка бога света —
Сень бессмертного чела.

Еще, еще одно лобзанье!
Как в знойный день прохлада струй,
Как мотыльку цветка дыханье,
Мне сладок милой поцелуй.
Мне сладок твой невинный лепет
И свежих уст летучий трепет,
Очей потупленных роса
И упоения зарница…
Всё, всё, души моей царица,—
В тебе и прелесть, и краса!
Какой отрадой повевает
С твоих кудрей, с твоих ланит!
Дыханье — негою поит,
От взора — сотом сердце тает,
И быстро молния любви
Течет, кипит в моей крови.
………………….
Когда ж твой легкий стан объемлю,
Я, мнится, покидаю землю…
Оковы праха отреша,
Орлом ширяется душа!
Но целый мир светлеет раем,
Когда, восторженные, мы
Уста и чувства, и умы
В одно лобзание сливаем!
О, друг мой, если б в этот миг,
Неизъяснимый, невозвратный,
Далекий горестей земных,
Дней наших факел благодатный
Погас в пучине светлых струй
И пал за нами смертный полог,—
Чтоб был последний поцелуй,
Как небо, чист, как вечность, долог.

В темнице мрачной и глухой
Ночною позднею порой
Лампада темная мелькает
И слабым светом озаряет
В углу темницы двух мужей:
Один во цвете юных дней;
Другой, окованный цепями,
Уже покрыт был сединами.
Зачем сей старец заключен
В твоих стенах, жилище страха;
Здесь век ли кончить присужден,
Или ему готова плаха?
Не слышно вздохов на устах,
И в пламенных его очах
Божественный покой сияет.
То к небу взор он подымает,
То с нежной грустим глядит
На сына, полного печали,
И так в утеху говорит:

«В слезах довольно утопали
Твои глаза, друг добрый мой;
Пора расстаться мне с тобою
И Михайловой главою
Купить отечеству покой.
Всегда будь верен правде, чести.
И, если хочешь, чтоб венец
Имел веселью твой отец,
Оставь врагов его без мести…»
На площади народ шумит
В столице хищных, злобных ханов,
России яростных тиранов;
Он с зверской радостью глядит
На труп, весь ранами покрытый.
Над ним, отчаяньем убитый,
Младой князь слезы горьки льет.
Свои власы, одежду рвет.
Татар, узбека укоряет
И бога мести призывает…
Он внял ему, сей сильный бог,
Россиянам восстать помог
И снял с лица земли тиранов:
Их город стал жилищем вранов;
Иссохли злачные луга,
Ослабла в брани их рука,
И, пораженные слугами,
Они их сделались рабами.

Близ стана юноша прекрасный
Стоял, склонившись над рекой,
На воды взор вперивши ясный,
На лук опершися стальной.
Его волнистыми власами
Вечерний ветерок играл,
Свет солнца с запада лучами
В щите багряном погасал.
Он пел: Вы, ветерки, летите
К странам отцов, к драгой моей,
Что верен был всегда, скажите,
Отчизне, славе, чести, ей.
Отечество и образ милой
В боях меня воспламенят,
Они своей чудесной силой
Мне в грудь геройства дух вселят.
Когда ж венец побед лавровый
Повергну я к стопам драгим,
Любовь мне будет славой новой,
Блаженство, коль еще любим.
Но может завтра ж роковая
Меня в сраженьи ждет стрела,
Паду и сам, других сражая,
Во прах на мертвые тела.
Тогда вы, ветерки, летите
К любезной сердцу с вестью сей,
Что за отчизну пал, скажите,
Для славы, для драгой моей.
Умолк! Лишь лука тетивою
Вечерний ветерок звучал,
И уж над станом и рекою
Луны печальный свет блистая.

Денису Давыдову

Любуюсь я твоим конем;
Не поступью его игривой,
Не быстрых глаз его огнем
И не волнующейся гривой.
Не потому, что он не раз
Твоей участником был славы
И что на нем прочтен отказ
Грозящей смертью переправы.
Прибавлю: он не тем мне мил,
Что победительные клики
Слыхал, как ляхов ты громил
В Владимире и Лисобики,
Что попирали Безобдал
Его могучие копыты
И что он ржаньем оглашал
Брег Вислы, буйством знаменитый.
Любуюсь я твоим конем,
Когда, сложив доспехи ратны,
Везде ты с нами и на нем
Несешься по степи раскатной
Вслед за матерым русаком.
О почестях не мысля боле
И чуждый боевых забот,
Когда на нем встречаешь в поле
И ночь и солнечный восход;
Когда на нем из полной фляжки
Пьешь с нами водку наповал,
Когда враг чванства, друг распашки
Охотник ты — не генерал.
Когда, забыв все бремя славы,
Которую с тобой делил,
Он делит отдых твой, забавы…
Любуюсь им,— твой конь мне мил!

Стенай, шуми, поток пустынной,
Неизмеримый Шебутуй,
Сверкай от высоты стремнинной
И кудри пенные волнуй!

Туманы, тучи и метели,
На лоне тающих громад,
В гранитной зыбля колыбели,
Тебя перунами поят.

Но, пробужденный, ты, затворы
Льдяных пелен преодолев,
Играя, скачешь с гор на горы,
Как на ловитве юный лев.

Как летопад из вечной урны,
Как неба звеэдомлечный путь,
Ты низвергаешь волны бурны
На халцедоновую грудь;

И над тобой краса природы,
Блестя, как райской птицы хвост,
Склоняет радужные своды,
Полувоздушных перлов мост.

Орел на громовой дороге
Купает в радуге крыле,
И серна, преклоняя роги,
Глядится в зеркальной скале.

А ты, клубя волною шибкой,
Потока юности быстрей,
То блещешь солнечной улыбкой,
То меркнешь грустию теней.

Катись под роковою силой,
Неукротимый Шебутуй!
Твое роптанье — голос милой;
Твой ливень — братний поцелуй!

Когда громам твоим внимаю
И в кудри льется брызгов пыль —
Невольно я припоминаю
Свою таинственную быль…

Тебе подобно, гордый, шумной,
От высоты родимых скал,
Влекомый страстию безумной,
Я в бездну гибели упал!

Зачем же моего паденья,
Как твоего паденья дым,
Дуга небесного прощенья
Не озарит лучом своим!

О, жребий! если в этой жизни
Не знать мне радости венца —
Хоть поздней памятью обрызни
Могилу тихую певца.

Ты улетаешь, Ангел света,
И свет души уносишь ты,
Но не зальет годами Лета
Тобой зажженные мечты.

А я бы жаждал в тьме забвенья,
В холодной бездне утонуть.
О сердце! Милое виденье
Ты навсегда забудь, забудь!

Запомни сладость первой встречи,
И негой думы полный взор,
И ум чарующие речи,
И голос — ключ певучий гор!

Нет, не падет росой целебной
Слеза прощальная на грудь.
Забудь, о сердце, сон волшебный —
И навсегда забудь, забудь…

И дум, и дел земных цари,
Часы, ваш лик сияет страшен,
В короне пламенной зари,
На высоте могучих башен,
И взор блюстительный в меди
Горит, неотразимо верной,
И сердце времени в бесчувственной груди
Чуть зыблется приливом силы мерной.
Оживлены чугунною стрелой,
На вас таинственные роки,
И оглашает вещий бой
Земле небесные уроки.
Но блеск, но голос ваш для ветреных племен
Звучит и озаряет даром,
Подобно молнии неведомых письмен,
Начертанных пред Валтасаром.
«Летучее мгновение лови»,
Поет любимцу голос лести:
«В нем золото и ароматы чести,
Последний пир, свидания любви
И наслажденья тайной мести».
И в думе нет, что упований прах
Дыханье времени уносит,
Что каждый маятника взмах
Цветы неверной жизни косит.
Заботно времени шаги считает он
И бой к веселию призывный,
Еще не смолк металла звон,
А где же ты, мечты поклонник дивный?
Окован ли безбрежный океан
Венцом валов,— минутной пеной?
Детям ли дней дался победный сан
Над волей века неизменной?
Безумен клик «хочу — могу».
Вознес Наполеон строптивую десницу,
Сдержать мечтая на бегу
Стремимую веками колесницу…
Она промчалась! Где ж твой меч,
Где прах твой, полубог гордыни?
Твоя молва — оркан пустыни,
Твой след — поля напрасных сеч.
Возникли светлые народов поколенья,
И внемлют о тебе сомнительную речь
С улыбкой хладного презренья.