Стихи Андрея Колтоновского

Тают жертвенно извивы
Бледной тучки в синем зное.
В материнском лоне нивы
Зреет таинство земное.

Чуть колышет, обнимая,
Ветер стебли золотые.
Смутно ловит ширь немая
Благовестия святые.

То звенят блаженно дали,
И плывет над томной нивой
Вздох обласканной печали,
Шепот радости стыдливой…

Но смолкают волхвованья…
Полный колос, нежась, дремлет…
И отрада упованья
Поле жаркое объемлет.

И любовно дышит зноем
Сине-пламенное небо
Над молитвенным покоем
Дозревающего хлеба.

В моем предзимьи, мглой одетом,
Ты солнце вешнее зажгла,
И обреченным, поздним цветом
Душа безвольно расцвела.
Развеяв трепетом желаний
Мою осеннюю печаль,
Венцом лазурных предвещаний
Ты, опьянила жизни даль.
Но в знойном вихре обольщений
Играя сердцем, как весна,
Ты на пороге достижений
Чертишь заклятий письмена.
И снова манишь к упоенью,
Как нега шепотных ночей —
И ускользаешь чуждой тенью
От жадно вспыхнувших лучей.
И сеть, опутавшую душу,
Ты мне расторгнуть не даешь…
И я не знаю: чем разрушу
Твою колдующую ложь?
Иль ненасытны утоленья,
Что пьешь ты в жертвенном дыму,
И надо в муке всесожженья
Истаять сердцу моему?

Я не беглец и не изгнанник,
Я светлой воли паладин:
Брожу весь век, беспечный странник,
Всегда с людьми — всегда один.
Как ложе долгого недуга
Иль свод тюрьмы, меня гнетут
И скука мирного досуга,
И дня размеренного труд.
И я иду. Куда? Не знаю…
Туда, где брезжит новый свет.
Несу неведомому краю
Еще несказанный привет.
Я на чужбине — как в отчизне.
Везде найдутся братья мне,
Везде я — капля в море жизни,
В ее сверкающей волне.
Везде мне солнце путь осветит,
И знанья луч блеснет уму,
И сердце женское ответит
Улыбкой сердцу моему.
И не спрошу я, угасая:
Где кончу праздник бытия?
И телу все равно: чужая
Земля схоронит, иль своя.
Так вечно в мире я, скиталец,
Черчу спираль, за кругом круг,
Среди бездушных — постоялец,
Среди сердечных — гость и друг.
Послушный баловень природы,
Ее слуга и господин,
Уж перестал считать я годы,
А все — далёко до седин!

Вчера еще солнце улыбкою нежной
Поблекшую зелень ласкало,
В природе струился покой безмятежный,
И кротко в ней жизнь угасала.

И клён, наклоняясь, шептался с березой,
К ногам ее листья роняя,
И грусть увяданья сливайся с грёзой
О счастье грядущего мая…

А ныне, прощаясь, над мрачной землею
Печальное небо склонилось;
И веет могилой, — и траурной мглою
Недвижная роща покрылась.

Не шепчутся клёны, поникли березы
Под бременем дум безотрадных;
И капли по веткам стекают как слезы,
Как слезы о днях невозвратных…

Минувшее ушло с зарей унылой;
Желанное таил восток немой.
Она брела, одна в глуши ночной,
А тьма гнала на прежний путь постылый.

И, послан к ней таинственною силой,
Затерянной принес я светоч мой.
И, вверясь мне, она пошла со мной,
Прильнув к плечу своей головкой милой.

И я, как брат, ее туда веду,
Где скоро луч прорвет туман жемчужный,
А сам с тоской, как казни, утра жду…

Но свят обет: с беспечностью наружной
Ее отдам я дню и отойду —
И разобью светильник мой ненужный.

Ищу тебя весь день, на всех путях людских;
Ищу тебя и призываю
Под шепот сумерек, под крик огней ночных…
Ты где-то здесь…. Я верю — знаю!
Но где же нить путей твоих?

Зову тебя всю ночь, в удушье темноты;
Зову тебя и заклинаю.
Молюсь и чуда жду… И чую: близко ты…
И слышу вздох, и обнимаю
Могильный ужас пустоты.

Когда на землю сходит ночь,
На ложе счастье — сны роняя,
Когда душа моя больная
Бессильна скорби превозмочь, —
Я покидаю город сонный,
На берег сумрачный иду
И в тишине завороженной
Беседу с звездами веду.
Я улетаю в бездны мира,
Где с тьмою вечность говорит,
Где неусыпный вихрь эфира
Светила новые творит…
Тогда немеют в сердце муки,
И гаснут знойные мечты;
И мне невнятны, странны звуки
Земных страстей и суеты.
И мелки кажутся страданья,
И жалки люди с их борьбой —
Пред дивной тайной мирозданья,
Пред вечной жизнью мировой…

Автор Луиджи Меркантини, перевел Андрей Павлович Колтоновский

Раскрылись могилы, и мертвые встали —
Все братья, что в муках за родину пали:
С мечами в руках, в ореоле лавровом
?И с огненным словом:
?«Отчизна» — в сердцах.

Вперед! Развернитесь, ряды молодые!
Вперед! Загремите, доспехи стальные!
Вперед! Развевайся, победное знамя!
?Италии пламя —
?В сердцах и в очах!

?Уйди, чужеземец!
?Дни ига прошли!
?Уйди, чужеземец,
?Из нашей земли!

***

Страна мандолины, цветов песнопений
Пусть будет, как прежде, страною сражений!
Ей руки тяжелая цепь изъязвила,
?Но есть еще сила —
?Ту цепь разорвать!

Ярмо не к лицу ей, наследнице Рима,
И вражья нагайка свистит уже мимо!
Италия больше тиранов не хочет!
?Гнев долго клокочет,—
?Довольно молчать!

?Уйди, чужеземец!
?Дни ига прошли!
?Уйди, чужеземец,
?Из нашей земли!

***

Ты занял жилища в чужом тебе крае;
Оставь их, — твои тебя ждут на Дунае!
Ты нивы нам топчешь, ты хлеб расхищаешь,
?Детей отнимаешь…
?Оставь — не дадим!

Два моря и Альпы — вот наши границы:
Мы огненным вихрем своей колесницы
Прорвем Апеннины, — и, сбивши чужое,
?Мы знамя родное
?Везде водрузим!

?Уйди, чужеземец!
?Дни ига прошли!
?Уйди, чужеземец,
?Из нашей земли!

***

Готовые к бою, мы слов не пророним,
Но, прямо ударив, врага мы прогоним, —
Лишь станет Италия мыслью одною,
?Одною мечтою
?Для всех навсегда…

Но мало победы над вражеским строем:
Мы хищникам двери в отчизну закроем!
И все в ней народы в единый сольются,
?В единый сомкнутся
?Союз — города!..

?Уйди, чужеземец!
?Дни ига прошли!
?Уйди, чужеземец,
?Из нашей земли!

***

И если границ наших недруг коснется, —
На клич: «Гарибальди» страна всколыхнется…
Миг — тысячи встали, от края до края,
?Душою пылая,
?Оружьем звеня!

За гвардией красной — сомкнулась пехота…
Взвились вымпела итальянского флота…
И там, где оставил след крови воитель,
?Король-Победитель
?Пришпорил коня…

?Уйди, чужеземец!
?Дни ига прошли!
?Уйди, чужеземец,
?Из нашей земли!

***

Конец твоей спеси!.. Италии волей —
Король её имя несет в Капитолий;
Владычице, трон свой вернувшей из плена,
?И Темза, и Сена
?Приветствия шлют…

Довольная царством до гор-великанов,
Она угрожает лишь власти тиранов:
Где сдавят свободу их цепи и сети, —
?Туда её дети
?С оружьем пойдут!

?Уйди, чужеземец!
?Дни ига прошли!
?Уйди, чужеземец,
?Из нашей земли!

…Несется корабль, а навстречу с волны на волну,
Как мячик, суденышко утлое скачет…
Кто, дерзкий, пойдет этой ночью ко дну?
Над кем завтра чайка заплачет?..
Не горсть удальцов на простор из неволи бежит,
Иль в край неизвестный за счастьем и славой;
Не грозная шайка добычу следит,
Готовясь к потехе кровавой…

То — дети нужды, слуги жадной корысти людской,
Богатство чужое везут из-за моря,
За хлеб свой убогий — бесстрашной рукой
С ревущей пучиною споря.

Как призрак, их парус мелькнул и растаял во мгле…
А море вослед им хохочет и стонет…
Примчит ли их бешеный ветер к земле,
Иль в бездне кипящей схоронит?..

Когда на нее я гляжу —
На иней нескрытых седин,
Когда я украдкой слежу
Игру ее скорбных морщин
И взор, убегающий вдаль,
Где бродят ушедшие сны, —
Мне хочется плакать, мне жаль
Ее лучезарной весны.

Пускай и не мне расцвела
Улыбка ее красоты,
Пускай и не мне отдала
Она свои тайны-мечты,
Пускай разделить с ней печаль
Мне право и власть не даны, —
Мне грустно, мне больно, мне жаль
Ее невозвратной весны.

Уж осень выплакала слезы…
Молчат угрюмо небеса,
И с жестких кос седой березы
Не каплет мертвая роса.

Ко сну отходит день уставший.
Поблеклый парк уныл и пуст.
Прорвав парчу листвы опавшей,
Дрожит нагой, озябший куст.

И, одинокое, пустое,
Средь веток жалостно застряв,
Чернеет гнездышко, витое
Из моха, волоса и трав…

А та, что строила — Бог знает,
В какой далекой стороне:
Грустит и смутно вспоминает
О милой северной весне…

Прости мне, дитя, ослепленный порыв!
Прости охмелевшую страсть!
Прости, что, как розу, тебя полюбив,
Дерзнул твою ласку, как розу чужую, украсть…
Прости, что покой твой лазурный смутил —
В доверчивом сердце посеял печаль и боязнь…
Прости, не кори — не казни меня! Сам я себя осудил
На пытку и казнь.

Как схимник, под звон погребальный,
В пустынную скорбь я уйду,
Твой образ, навеки печальный,
Лелея в бессонном бреду.
Тоской неизбывной тоскуя,
Умершую грезу любя,
Греховным огнем поцелуя
И в снах не коснусь я тебя.
В скитанье дорогой унылой —
В беззвездную ночь я пойду,
Твой образ, суровый, но милый,
Лелея в бессонном бреду…

И с вечною жаждой возврата не смея вернуться с пути,
И вечно впиваясь очами в далекий, немеркнущий рай,
Я буду все дальше и все невозвратней идти…
Прости…
Прощай…

Жались ели от осенней стужи.
Стекленели на полянах лужи.
Парк безвольно сыпал листья роем,
И, хватая, гнал их ветер с воем.
Гнал он листья — выгнал все живое…
Только зябли на скамейке двое:
Он, бесстрастный, с нею, скорбной, рядом —
Как чужие, врозь лицом и взглядом.

Обнажились темных слов намеки…
Были слезы и мольбы-упреки…
Залил сердце липкий мрак могилы…
Убежала б! Только встать нет силы.
Плыли мысли — как чужие тени…
Больно локти уперла в колени
И, в ладонях воск лица сжимая,
Вся застыла, уж без слез, немая…

Шел мечтатель одинокий мимо —
Заглянул ей, как сестре любимой,
В очи-чаши с голубой эмалью,
Налитые до краев печалью.
И сверкнули в них на дне зарницы,
И упали, задрожав, ресницы…
Встрепенулась… Как больная, встала…
И, поникши, побрела устало.

Губы вражьи зазмеились гнусно.
Взоры дружьи провожали грустно.
Ветер с плачем хоронил былое
И шептал ей что-то злое-злое…

Годы бессильны стереть огневые мгновенья:
Все между нами дрожит необрывная нить.
Сердце искало — замены, обмана, забвенья…
Сердце узнало, что нечем тебя заменить.

Где ты теперь? Если море рукой своей зыбкой
Стан твой ласкает, поет тебя в гимне прибой,
Ветер целует иль солнце встречает улыбкой, —
Знай: это я — в многоликом единый — с тобой.

Если томишься ты чуждой душе суетою,
Если ты маешься в трудной житейской борьбе
И на минуту забудешься смутной мечтою, —
Знай: это я вспоминаю, грустя, о тебе.

Если, отвергнув бесстрастный обряд Гименея,
Знойное тело отдав одинокому сну,
В сладкой истоме проснешься ты, вся пламенея, —
Знай: это я к тебе, в грезах целуя, прильну.

Если, наскучив законною лаской ревнивца,
Ржавые цепи сожжешь ты на грешном огне —
Губы отдашь поцелуям иного счастливца, —
Знай: не ему ты раскроешь объятья, а мне!