На фоне пьяных коней закатных
Сереброзбруйные гонцы
А вечер линий ароматных
Развивший длинные концы
На гривах чёрных улыбки розы
Раскрыли нежно свои листы
И зацелованные слёзы
Средь изумленной высоты.
На фоне пьяных коней закатных
Сереброзбруйные гонцы
А вечер линий ароматных
Развивший длинные концы
На гривах чёрных улыбки розы
Раскрыли нежно свои листы
И зацелованные слёзы
Средь изумленной высоты.
Он жил избушке низкой
И день и ночь
А облака пурпуровою низкой
Бежали прочь
Он закрывал причудливо словами
Провалы дня
И ближние качали головами
На меня
Тогда он построил дворец
И прогнал всех прочь
Высился грузно телец
Созерцая ночь
Длились рукоплесканья
Текла толпа
Какие-то сказанья
Вились у столпа
Дворец стал его Голгофой
Кто же был пилатом
Кто стучался «Однобровой»
К его латам
Ты заковался в эти латы
Неспроста
Судьба. Судьба куда вела ты
Его с поста
Судьба Судьба кому сказала
Ты первый час.
Что опустела зала
И умер газ
Чрево ночи зимней пусто
Чередой проходят вьюги
Черепов седых подруги
Челядь хилая Прокуста
Чёрен ночи зимней гроб
Чередуйтесь пешеходы
Черепок цветок сугроб
Черепашьи ноги ходы
Отхожих мест зловонные заплаты
Младенческих утроб и кадмий и кобальт
Первичные часы расплаты и горбаты
И ярко красный возникает альт
Отхожих ландышей влекомый беленою
Смутить возможно ли усладу матерей
Пришедшие ко мне я ничего не скрою
Вас брошенных за жребием дверей.
Четвероногое созданье
Лизало белые черты
Ты как покинутое зданье
Укрыто в чёрные листы
Пылают светозарно маки
Над блеском распростёртых глаз
Чьи упоительные знаки
Как поколебленный алмаз.
Утренние дымы деревень твоих,
Утром порожденный, мгле пропетый стих.
Голубые розы просветленных глаз
И широкий женский плодоносный таз.
А оврагах клочья
Без надежды снега,
Точно многоточья
?? и ?.
Зазывая взглядом гнойным
Пеной жёлтых сиплых губ
Станом гнутым и нестройным
Сжав в руках дырявый куб
Ты не знаешь скромных будней
Брачных сладостных цепей
Беспощадней непробудней
Средь медлительных зыбей.
Деревья спутали свои ветки
Пальцы родимых тел
Бьются в клетке снеговые птицы
Зимний удел
Протянули рощи свои спицы
Снег шапки надел
Овеяны пухом ресницы
Зимний предел.
Ты окрылил условные рожденья
Сносить душа их тайны не смогла.
Начни же наконец поэзии служенье —
Всмотрись излучисто — кривые зеркала.
Неясно всё, всё отвращает взоры,
Чудовищно сознав своё небытиё:
Провалы дикие и снов преступных горы!..
Ты принял, кажется погибели питьё!
Немая ночь, людей не слышно.
В пространствах — царствие зимы.
Здесь вьюга наметает пышно
Гробницы белые средь тьмы.
Где фонари, где с лязгом шумным
Змеей скользнули поезда,
Твой взгляд казался камнем лунным,
Ночей падучая звезда.
Как глубоко под черным снегом
Прекрасный труп похоронен.
Пожри просторы шумным бегом,
Затмивши паром небосклон.
1
Паравозик как птичка
Свиснул и нет
Луна = ковычка +
возвышенный предмет
Паровоза одышка
Подъём и мост
Мокрая подмышка
Грохочущий хвост
2
Ребёнок был мал
день и ночь плачь
Поэт убежал
Жизнь палач
В голове тесно
Чужих слов
Посторонняя невеста
Односторонний лов
Тронулись колеса.
Стальные, грузные чудовища
ОРАНЖЕВЫЙ подъемлют крик,
Когда их слышу ржанье, нов еще
Мне жизни изможденный лик.
На колеях стальных, жестокие,
Гилиотинами колес,
Стуча, трясете, многоокие,
Немую землю — троп хаос.
Вы в города обледенелые
Врываетесь из темных нив,
Когда ЧАСЫ лукаво СПЕЛЫЕ
Свой завершат живой прилив.
Селена труп твой проплывёт лазури
Селеньями определенных гурий
Где виноград как капли желтых смол
Девичьих грудь сосцы нашёл
Лежала на перине белою ногой
Зелёный месяц вил свои тенета
Межа чернела за скобой тугой
И капал мёд приманка сота.
Чума над лунным переходом
Взвела кривой и острый серп
Он чтим испуганно народом
Кроваво испещренный герб
Зеленоглазая царица
Ужасных стонов и скорбей
Лаской истерзанные лица
Под грохот кованных цепей.
На эшафот угрюмо черный
Взноси ребячество голов
О ты пришлец зимы упорный
Постигший неотвратный ров
Что пред тобой людские стоны
И плеск и визг и тишина
Ведь малахит прямой колонны
Как отблеск неживого сна.
Над кружевами юных вод
Краснеешь твердыми боками
Пронзаешь исступленно свод
И веешь флаг под облаками.
А уходя роняешь стон
Неужто ранен ты разлукой
Ты подыматель стольких тонн
Рождённый точною наукой.