Стихи Раисы Стукало

Увозит память наши поезда,
А рельсы Иван-чаем зарастают.
А дети выпадают из гнезда,
И матерей казниться оставляют.
Хоть матери давно седыми стали,
Но детские кроватки застилают.
И ждать птенцов, назад в гнездо, устали
И в сотый раз рубашечки стирают.
А их птенцы взрослеют и мужают,
И жизненные азбуки проходят.
Как тяжело, что дети уезжают,
И рельсы их на край земли уводят.

А жизнь прошла, как будто стороной.
Прошла и ладно – всё проходит вскоре.
И это было будто не со мной,
И поглотила жизнь меня, как море.
И я уйду, ведь все мы в мире смертны,
Когда-нибудь я тоже не проснусь.
Туда, где нет ни осени, ни лета,
Я в никуда однажды унесусь.
Зачем же я о вечности мечтала,
О звёздах дальних грезила напрасно.
Я только книгу жизни дочитала,
И в тот же миг звезда моя погасла.

Я верю, жизнь преподнесёт,
Душе усталой, в росах розы.
Я верю: этот день придёт –
Не всё ж утраты, да морозы.
Растают льдины, снег исчезнет.
Тропинка травкой зарастёт.
Конечно, мне давно известно,
Что жизнь проходит и пройдёт.
Что жизнь – нелёгкая наука,
Прожить – не поле перейти.
А Вечность – тишина, ни звука.
И нет вокзала, чтоб сойти.
И нет парома, нет перрона,
И нет причала, чтоб причалить,
И окон нет, и нет вагона,
А только рельсы, шпалы, шпалы…

А та страна уже недалеко,
Причудливы строений очертанья.
Я знаю, как мне будет нелегко,
Сказать всему живому: до свиданья!
А в той стране ни окон, ни огней,
Лишь свет звезды, печальный и неяркий.
И не придёт никто туда ко мне,
Ведь жизнь была лишь временным подарком.
И только камень будет на груди,
А в изголовье лишь земли подушка.
Из мрака будет мне звезда светить
Никчёмною, безрадостной игрушкой.
Ведь время всё стирает в порошок –
У Вечности обратной связи нет.
«Хоть жить всегда чертовски хорошо!» –
Однажды написал один поэт.

Вас никто к этой жизни не принуждал –
Комсомольские стройки. Ярославский вокзал.
Быстро вышло из моды слово энтузиасты.
Мы устали от белых, мы устали от красных.
Мы хотим всё забыть – и царей, и генсеков.
И куда-то уплыть по примеру ацтеков.
Только факты истории неоспоримы –
И таежные тракты и сибирские зимы.
Где всё также плетётся по тайге товарняк.
И ушёл от нас автор, написавший «Гулаг».

Ах, как мало нам надо для счастья –
Холодильник чтоб не был пустой,
Поутихли б вселенские страсти –
Нынче век наступил непростой.
Но в запрошлом, и прошлом – всё то же,
Был и холод, и мор, и война.
Просто счастье теперь, подороже,
А зима, всё равно холодна.
Ах, как мало мы любим, как мало!
А мечты наши – мыльный пузырь.
Там, где церковь когда-то стояла,
Нынче свалкой гордится пустырь.
Так зачем мы живём, для чего же?
Ведь рассыплемся в прах всё равно.
Жизнь нелёгкая нынче, похожа
На лежащую лодку вверх дном.

Не придёт домой моя собака,
Не положит лапы на порог.
Жизнь моя – бессмысленная драка –
В пару строк короткий некролог.
Для души в ней делалась поблажка,
Для души в ней пели соловьи.
Жизнь по швам трещала, как рубашка,
И писалась повесть на крови.
Мое тело пребывает в коме,
А душа рогожкою прикрыта.
Я лечу в нетопленном вагоне,
И назад дорога перекрыта.
А всему судья-патологоанатом,
Вскроет душу, на груди устроясь.
Вытрет пот с лица углом халата,
И достанет раненую совесть.
Поколдует, не найдя в ней проку,
И зашив в ней рану по-живому,
Выпустит греметь по водостоку,
Упадёт душа моя в солому.
Прибредет бездомною собакой,
И положит лапы на порог.
Жизнь моя – бессмысленная драка,
В пару строк короткий некролог.

А у меня появился знакомый,
И стал зашивать на мне раны любви.
И это был старый тополь у дома,
В котором, вдруг завелись соловьи.
И затянулись коркою раны,
От песен тех, мне одной лишь понятных.
И стала я строить разные планы –
Не стала у жизни идти на попятной.
И снова душа обрела смысл и веру,
Что в жизни этой плыву не одна
Я щепкою в море. А тополь, к примеру,
В кораблике грёз предаётся волнам.
И стало по сути мне, впрочем, не важно,
Куда плыть в дыхании свежей струи.
Нещадно трясло, ведь корабль был бумажным.
Но тополь сказал мне: «Не бойся, плыви!»

Зачем надевала я новое платье,
С тобой за столом оказалась некстати.
Случайно пролил ты на платье вино.
Затем оказалось не новым оно.
Подол застирали мы в илистой речке,
Меня приобнял ты легонько за плечи.
Рассвет наступил невесёлый, сырой.
Зачем говорила: «Не мой ты герой!»
Зачем ты поверил, зачем уезжал.
О жизни моей до конца не узнал:
Я лучше тебя никого не нашла,
То платье надела и в речку вошла.
Хоть платье из моды уж вышло давно,
Меня потянуло на самое дно.
Зачем надевала я новое платье,
И жизнь, как пятак поспешила истратить.

Куда-то жизнь уйдёт, как дождь со снегом.
Мне этот путь пока ещё неведом.
А дождь идёт, и всё стучит в окно,
И в жизни всё почти что, как в кино.
Но ведь когда-то кончится сеанс,
И вынесет толпа куда-то нас.
На скользкий наст, где гаснут фонари,
Где свет в тоннеле тлеет, не горит.

Жизнь – всего пушинка на ладони –
В море уплывёт и там затонет.
Но пушинки этой путь прекрасен –
Горизонт безоблачен и ясен.
Солнце светит ей, и нет обмана.
Долго ей глядеть на нас с экрана.
Со стены портретом «Неизвестной»,
Не сидит она в квартире тесной.
Не горит ещё в огне без дыма,
Не бежит щенком пушистым мимо.
Катится ещё мячом под горку,
Вслед глядит за розовою шторкой.
Так катись, катись по бездорожью,
Звонкою осиновою дрожью!
Завтра может день иной наступит:
Кто-то вдруг предаст или разлюбит.
Ты познаешь ложь и клевету,
И погрязнешь в буден суету.
А пока лети, лети, пушинка!
На болоте вырасти кувшинкой,
Где царевна прячется под ряской.
Только я давно не верю в сказки!

Все уже было, все уже было
Я свою жизнь пополам поделила.
Время обманом в ней убивали,
А на полжизни, в отпуск погнали.
В отпуске этом так скучно, так грустно!
Лечат-калечат, готовят невкусно.
В душу плюют и носком растирают.
Душу, как липку, мою оббирают:
Пошлым и прошлым, и настоящим,
Чем-то бессмысленным, чем-то пустяшным.
Лучше навеки покой обрести –
Против течения трудно грести.