Не забыл я тебя,
Но грустить не грущу, не тоскую..
Просто ветры трубят,
Просто где-то кукушка кукует.
Дождь прошел стороной,
В небе радуга разом повисла
Над березкой лесной,
Надо мной золотым коромыслом.
Показалось мне просто,
Что все это было, все было,
Дождь, кукушка, березка,
Что ты обо мне не забыла…
Просто девушка встречная
Мне озорно улыбнулась
С золотого крылечка,
И вдруг без причины взгрустнулось..
Стихи Сергея Орлова
Облако за месяц зацепилось
Облако за месяц зацепилось,
За рекой кричали поезда.
Ничего такого не случилось,
Только грусть пропала без следа.
Просто захотелось оглянуться,
Постоять у моста, у воды,
До неба тростинкой дотянуться,
Прикурить цигарку от звезды,
Услыхать травы произрастанье,
Трепет заполуночных планет
И еще того, чему названья
В нашем языке, пожалуй, нет…
Скрипучие сосны залива
Скрипучие сосны залива,
Тяжелый, намокший песок
И ветер, упавший с обрыва
На пену морскую у ног.
А ты, на Суворовском, знаю,
Не думаешь вовсе о том,
Как я одинокий шагаю
На береге этом пустом.
На пирсе пустынно и голо,
Какая-то птица кричит,
И месяца тонкий осколок
Занозою в туче торчит.
А ты не придешь в этот вечер,
Тебе никогда не понять,
Как мне одному только встречу
С тоской неприкаянной ждать.
И думать настойчиво — снова
Молчание будет и ложь,
Где больно от каждого слова…
Но ты никогда не поймешь.
Скрипучие сосны залива,
Тяжелый, намокший песок
И ветер, упавший с обрыва
На пену морскую у ног.
Стихи о первой любви
Я встретил женщину одну
И вспомнил о девчонке русой.
Весь город был у ней в плену —
Глаз, песенок, проказ и вкусов.
Весь деревянный рай земной,
Черемуховый, двухэтажный,
Со средней школой, с тишиной,
Со змеем в облаках бумажным.
Мы не встречались десять лет.
Лет шесть не знали друг о друге..
Из-под ресниц прохладных свет
Метнулся в радостном испуге.
Она — и не она, собой,
Как светом, день преображая,
Красивая передо мной
Стояла женщина чужая.
Я девочку любил тогда.
Есть память — с этого вокзала
И в юность ходят поезда.
«Ты помнишь?..»— девочка сказала.
Я оглянулся —
Сердце сжалось:
Разлукой сожжена дотла,
Любовь передо мной предстала,
Как степь, от солонца бела.
Два-три куста воспоминаний
На ней пока еще росли,
Не зелень, а одно названье,
Все пожелтевшее, в пыли…
А дальше пепел трав горелых
И отпечатки в нем цветов,
Когда-то синих, алых, белых,—
И я заплакать был готов.
Но предо мной, открыта свету,
Стройна, лукава, смущена,
Стояла и ждала ответа,
Как даль весенняя, она.
Звала она щемящей грустью,
В которой солнце, тишь, гроза…
И я забыл девчонки русой
Проказы, песенки, глаза.
Ты в жизни жег хоть раз мосты
Ты в жизни жег хоть раз мосты
В своей,
Как жгут мосты саперы,
Настилы руша с высоты
И за рекой оставив город?
Он бел. Над ним плывут сады,
Сверкают шпили колоколен,
Но сожжены к нему мосты,
И надо уходить по полю.
И лучше не глядеть назад.
Там над безгрешною рекою
Мосты горят, мосты горят —
Твоею зажжены рукою.
Ты в жизни жег хоть раз мосты?
Вот так, а может быть, иначе?
На пламя глядя с высоты,
Сто раз оборотившись, плача.
Саперам что! Они пройдут
Огонь и дым, но час настанет —
Мосты саперы возведут,
И город вновь в их лица глянет.
А в жизни жгут мосты навек,
И в прошлое возврата нету,
В тот город за разливом рек,
Где мост горит в разгаре лета.
Сквозняк
Я — словно опустевшая квартира,
Откуда за полночь ушли друзья.
В ней происходит перестройка мира,
Которую откладывать нельзя.
Передвигаю вещи и предметы,
Сор выметаю. Убираю дом.
Переключаю свет. Поменьше света.
И больше трезвой ясности притом!
Слова, слова… Они еще клубятся,
Как дым несвежий старых сигарет,
Даешь сквозняк!
Пусть ветер с Петроградской
Обдаст прохладой стены и паркет.
Но главное не в этом. Тихо стало.
С Невы влетел и зазвучал во мне
Крик чайки. Отдаленный гром вокзала,
Стук каблучков, как строчка в тишине..
Пусть оборот вокруг оси
Пусть оборот вокруг оси
Земля спокойно совершила
И прошлого не воскресить
Уже нам никакою силой,
Я все ищу вчерашний день,
Любые принимая меры…
Клубит по-прежнему сирень
По палисадникам и скверам.
Твой след, впечатанный в песок,
Давно исчез с дорожек сада.
Его сегодня пересек
Рассветный ветер без пощады…
А я хочу, чтоб миг любви
Весь мир вращающая сила,
Вспять шар земной оборотив,
Из прошлого мне возвратила.
В автобусе
Косматый, рыжий, словно солнце, я
Оптимистичен до конца.
Душа моя огнепоклонница,
Язычница из-под венца.
Чем дело кончилось с татарами?
Как мартом сарафан белён!
Вдрызг реактивными фанфарами
Исполосован небосклон.
Летят дюралевые капли
По небу синему, свистя.
Не так ли хлынет вниз, не так ли
Ливень реактивного дождя?
Но вальсы, вальсы, только вальсы,
Кружа в динамике, дрожат.
Белеют на баранке пальцы,
Темнеет у шофера взгляд.
Весь голубой, как будто глобус,
В никелированной росе
Летит размашистый автобус
По пригородному шоссе.
Он в солнце, в первых лужах, в глине…
Творится на земле весна,
Как при Микуле и Добрыне,
Как при Владимире, красна.
И Лель сидит на косогоре
С кленовой дудочкой в зубах,
И витязи торчат в дозоре,
Щитами заслепясь в лучах.
Мосты над реками толпятся,
В бензинном дыме провода…
И ничего не может статься
С весной и Русью никогда.
В кино
В колхозе, в кино, на экране
Кварталы Берлина горят,
Смертельною пулею ранен,
Споткнулся на крыше солдат.
Мальчишки скорбят и тоскуют
У самой стены на полу,
И им бы вот так же, рискуя,
Бросаться в огонь и во мглу;
Взбираться на купол покатый
(Полотнище флага в огне)
И мстить за таджика-солдата,
Как будто за старшего брата,
Который погиб на войне.
Механики и полеводы
В шинелях сидят без погон,
Они вспоминают походы,
А зал в полутьму погружен.
И, как на сошедших с экрана
Лихих легендарных солдат,
Украдкою на ветеранов
Притихшие жены глядят.
Стучит, как кузнечик железный,
Поет в тишине аппарат.
И вот над дымящейся бездной
Встает на рейхстаге солдат.
Взметнулось полотнище флага,—
И, словно его водрузил,
Встает инвалид, что рейхстага
Не брал, но медаль «За отвагу»
Еще в сорок первом носил.
Огни зажигаются в школе,
В раскрытые окна плывет
Прохлада широкого поля…
На шумный большак из ворот
Полуторка медленно едет,
Мальчишки за нею бегут.
Кинопередвижку в «Победе»
Давно с нетерпением ждут.
Заката багровые флаги,
И дымный туман над рекой…
Герой Берлина и Праги
С экрана уходят домой.
Смотровая щель
В машине мрак и теснота.
Водитель в рычаги вцепился…
День, словно узкая черта,
Сквозь щель едва-едва пробился.
От щели, может, пятый час
Водитель не отводит глаз.
А щель узка, края черны,
Летят в нее песок и глина,
Но в эту щель от Мги видны
Предместья Вены и Берлина.
Когда это будет, не знаю
Когда это будет, не знаю:
В краю белоногих берез
Победу девятого мая
Отпразднуют люди без слез.
Поднимут старинные марши
Армейские трубы страны,
И выедет к армии маршал,
Не видевший этой войны.
И мне не додуматься даже,
Какой там ударит салют,
Какие там сказки расскажут
И песни какие споют.
Но мы-то доподлинно знаем,
Нам знать довелось на роду,-
Что было девятого мая
Весной в сорок пятом году.
Смеялась женщина, смеялась
Смеялась женщина, смеялась,
Как будто яблоки роняла,
Как будто тень и свет сменялись,
И людям все казалось мало.
Ей ветер обнажал колени,
Она подол рукою била
И хохотала в упоенье
Так, как она всегда любила.
И все вокруг переменилось,
Все стало праздничней и ярче,
Все сдвинулось, переместилось
И стало вдруг свежей и жарче.
А было лишь — такая малость:
Катилось, звоном озаряло,—
Смеялась женщина, смеялась,
Как будто яблоки роняла.
Второй
Дорогу делает не первый,
А тот, кто вслед пуститься смог.
Второй.
Не будь его, наверно,
На свете не было б дорог.
Ему трудней безмерно было —
Он был не гений, не пророк —
Решиться вдруг, собрать все силы
И встать и выйти за порог.
Какие в нем взрывались мысли!
И рушились в короткий миг
Устои все привычной жизни.
Он был прекрасен и велик.
Никто не стал, никто не станет
Второго славить никогда.
А он велик, как безымянен,
Он — хаты, села, города!
И первый лишь второго ради
Мог все снести, мог пасть в пути,
Чтоб только тот поднялся сзади,
Второй, чтобы за ним идти.
Я сам видал, как над снегами,
Когда глаза поднять невмочь,
Солдат вставал перед полками
И делал шаг тяжелый в ночь.
В настильной вьюге пулемета
Он взгляд кидал назад: «За мной!»
Второй поднялся.
Значит, рота
И вся Россия за спиной.
Я во второго больше верю.
Я первых чту. Но лишь второй
Решает в мире — а не первый,
Ни бог, ни царь и не герой.
Учила жизнь сама меня
Учила жизнь сама меня.
Она сказала мне,-
Когда в огне была броня
И я горел в огне,-
Держись, сказала мне она,
И верь в свою звезду,
Я на земле всего одна,
И я не подведу.
Держись, сказала, за меня.
И, люк откинув, сам
Я вырвался из тьмы огня —
И вновь приполз к друзьям.
Уходит в небо с песней полк
Уходит в небо с песней полк
От повара до командира.
Уходит полк, наряжен в шелк,
Покинув зимние квартиры.
Как гром, ночной аэродром.
Повзводно, ротно, батальонно
Построен в небе голубом
Десантный полк краснознаменный.
Там в небе самолетов след,
Как резкий свет кинжальных лезвий,
Дымок дешевых сигарет
И запах ваксы меж созвездий.
Пехота по небу идет,
Пехота в облаках как дома.
О, знобкий холодок высот,
Щемящий,
Издавна знакомый!
По тем болотам подо Мгой,
Где мы по грудь в грязи тонули
И поднимались над кугой
На уровне летящей пули.
Смотрю, как мерзлую лозу
Пригнул к земле железный ветер,
Стою и слушаю грозу,
Как будто первый раз заметил,
Что подвиг, как бы он высок,
Как ни был бы красив,— работа.
И пахнет кирзою сапог,
И звездами, и солью пота.