Я знаю старика. Он изможден и сгорблен,
утратами пронзен и жизнью изувечен,
проходит неспеша коротким переулком.
Однако, в дом войдя, чтоб тягостную старость
укрыть в своем углу, — он трудится в тиши
над тем, что у него от юности осталось.
И молодежь теперь в его стихи вчиталась.
Его виденья дивные живут в горящем взоре юных поколений.
И чувственный, здоровый, свежий мозг
и плоть упругую, со стройными чертами,
волнует мир его прекрасных откровений.