Нет на свете лучше инструмента 0 (0)

Нет на свете лучше инструмента:
Голоса, что музыкой живёт.
Нет для сердца лучшего момента,
Если хор возвышенно поёт…
Будто бы звучат органа трубы –
Тело так людей напряжено,
О святом о чём-то шепчут губы,
Что с молитвою сопряжено.
Вознесётся голос, в небе тая,
Словно это ангелы поют,
И летает звук, не улетая,
Да и сам ты будто уж не тут!
Голос, голос, кто тебя не слышит,
Тот без крыльев на земле живёт:
Кажется, что это небо дышит,
Кажется, что даль тебя зовёт.
Звуки всё просторней, всё согласней,
Будто наполняют паруса…
Я не знаю музыки прекрасней,
Чем людские эти голоса!

Музыка 0 (0)

Д.Д.Шостаковичу

В ней что-то чудотворное горит,
И на глазах ее края гранятся.
Она одна со мною говорит,
Когда другие подойти боятся.

Когда последний друг отвел глаза,
Она была со мной в моей могиле
И пела словно первая гроза
Иль будто все цветы заговорили.

«Музыка» Ахматовой

Музыкальное искусство привлекало Анну Андреевну Ахматову еще с юности. «Музыка» — пример зрелой лирики поэтессы, посвященный творчеству композитора Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.

Стихотворение написано в 1958 году. Поэтессе исполнилось 69 лет. Она готовит к печати сборник «Стихотворения», болеет. Большое впечатление на нее произвела смерть М. Зощенко, травля, развернувшаяся против Б. Пастернака. В этот период ее сопровождает музыка А. Моцарта, Л. Бетховена, Ф. Шуберта, И. Стравинского. Первое знакомство с творчеством Д. Шостаковича произошло, вероятно, еще в 1930-е годы. Его «Седьмая симфония» (Ленинградская) упомянута в «Поэме без героя». Высоко оценила она и «Одиннадцатую симфонию». Личных встреч также было немало, в 1958 году она подарила композитору свой сборник с лестной дарственной надписью. По жанру – философская лирика, по размеру – ямб с перекрестной рифмовкой, 2 строфы. Рифмы открытые, кроме одной. Интонация сдержанная, чуть отстраненная. Это произведение по настрою чем-то неуловимо напоминает стихи А. Тарковского, хорошего друга поэтессы.

Лирическая героиня – сама автор. «Что-то чудотворное»: эпитет из церковного мира, подчеркивающий преображающую силу музыки. «Края гранятся»: метафора, высвечивающая свет, блики, и даже острые грани звучащей музыки. «Подойти боятся»: атмосфера недоверия никуда не делась. По-прежнему откровенность опасна. Звуки музыки же обращаются прямо к сердцу. В этой беседы нет недопонимания, споров, обид. «Последний друг»: поэтесса вспоминает об обстановке, сопровождающей ее, по сути, с 1921 года. Расстрел Н. Гумилева, бесконечные цензурные правки, запрет на творчество, преследования сына, угроза ареста, предательство близкого круга лиц. Эти обстоятельства она называет «могилой». Впрочем, этот образ можно трактовать и впрямую: после смерти, когда разойдутся даже самые преданные и горюющие по домам, музыка останется с ней и будет незримо звучать. «Гроза иль цветы»: искусство сравнивается с природой, стихиями. Сравнения: словно гроза, будто цветы. Олицетворение: она говорит, цветы заговорили, пела гроза. Действие музыки, по А. Ахматовой, волшебство, которое предсказать невозможно. Эпитеты красноречивые: первая, последний. Анафора: когда. Первая строфа состоит из глагольных рифм.

А. Ахматова посвящала музыке Д. Шостаковича стихи. Сам он, уже после смерти поэтессы, создал вокальную пьесу «Анне Ахматовой».

И они в звуках песни, как рыбы в воде 0 (0)

И они в звуках песни, как рыбы в воде,
Плавали, плавали!
И тревожили ночь, благовонную ночь,
Звуками, звуками!
Вызывала она на любовь, на огонь,
Голосом, голосом,
И он ей отвечал, будто вправду пылал,
Тенором, тенором!
А в саду под окном ухмылялась тайком
Парочка, парочка,—
Эти молоды были и петь не могли,
Счастливы, счастливы…

Откуда музыка 0 (0)

— Откуда музыка?
— Не знаю. Я
Сумерничал здесь в уголку и думал:
Что сладко жить, что (все-таки) любовь
Сильнее смерти, что цветы прекрасны
(И даже колокольчики), что труд
Кристаллизует душу, но и в камне
Стучит живое сердце. А сосед
Тем временем настраивал гитару.
Потом я ненароком задремал.
Проснулся вот… И музыки не слышал.

Баллада о пианисте 0 (0)

Когда его били фашисты
в концлагере
и ухмылялись:
«Попался…» —
он прятал одно —
свои руки костлявые,
только бы не по пальцам.
Потом его вызвал
к себе вертухай —
фашистик розовый,
чистый:
«Дадим инструмент…
для начальства сыграй…» —
а он процедил:
«Разучился…».

О, музыка 0 (0)

О, музыка! Ты царь в короне,
Ты бог, что для людей поет.
Особенно, когда Скавронский
Шопена с клавиш раздает.

Как вызревшая земляника,
Как синий василек во ржи,
Так и созвучья Фредерика
Благоуханны и свежи.

Спасибо, милый мой маэстро,
Как я обрадован тобой,
Ты ставишь бездарей на место
Своей волшебною игрой.

Продли еще блаженство звуков,
Шопеном в нас опять плесни,
Чтобы к московским переулкам
Пришло дыхание весны!

Натянулись гитарные струны 0 (0)

Натянулись гитарные струны,
Сердце ждет.
Только тронь его голосом юным—
Запоет!
И старик перед хором
Уже топнул ногой.
Обожги меня голосом, взором,
Ксюша, пой!
И гортанные звуки
Понеслись.
Словно в серебре смуглые руки
Обвились…
Бред безумья и страсти,
Бред любви…
Невозможное счастье!
На! Лови!

Моцарт и Сальери 0 (0)

Вот люди: Моцарт и Сальери.
Один, восторженный, парил.
Другой безумца
к высшей мере,
Продумав всё,
приговорил.

— Нет правды на земле! Тем — много,
А этим — искры не дано…—
И в правой злобе против бога
Сальери сыплет яд в вино.

Уж полночь в городе пробило.
Сальери крадется во мглу…

А в грешном мире всё как было,
Лишь гений мёртвый на полу.

О, музыка святая 0 (0)

И только хочется молчать –
Ни звука и ни жеста!
Чтоб только, только б не прервать
Волшебного сюжета;
Чтоб только, только б не забыть
Ни одного мгновенья,
Я буду трепетно хранить
Твоё прикосновенье.
И так же трепетно любить
Твоё святое имя
И, грешная, боготворить
Всё, что тобою дышит…
И, преклонив колени,
Одними лишь губами,
Проговорю: «Ты – вечность!
О музыка святая…»

Музыка 0 (0)

В тесной хате с разбитой дверью,
Где таится в углах суеверье,
Слышу музыку. Что это значит?
То ли скрипка далекая плачет,
То ли сон, то ли жалоба ветра
От противника в двух километрах?
Ночью темною, ночью туманной
Мне не спится от музыки странной.
Ничего я в оконце не вижу,
Только музыка ближе и ближе.
Едут пушки, рубеж меняя,
В двух шагах от переднего края,
Скрип колес по завьюженным кручам
Показался, как скрипка, певучим,
Будто в сказке, рожки и фаготы
Откликались на зов непогоды.
…Видно, музыки хочется очень,
Если пушки поют среди ночи!

Неотвратимость музыки 0 (0)

Музыки бесполезные звуки,
лишние звуки,
неприменяемые тоны,
болью не вызванные стоны.

Не обоснована ведь ни бытом,
ни—даже страшно сказать—бытием
музыка!
Разве чем-то забытым,
чем-то, чего мы не сознаем.

Все-таки встаем и поем.
Все-таки идем и мурлычем.
Вилкой в розетку упрямо тычем,
чтоб разузнать о чем-то своем.

Сияла ночь, Луной был полон сад 0 (0)

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна — любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна — вся жизнь, что ты одна — любовь.
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

Я никогда не понимал 0 (0)

Я никогда не понимал,
Искусства музыки священной,
А ныне слух мой различал
В ней чей-то голос сокровенный.

Я полюбил в ней ту мечту
И те души моей волненья,
Что всю былую красоту
Волной приносят из забвенья.

Под звуки прошлое встает
И близким кажется и ясным:
То для меня мечта поет,
То веет таинством прекрасным.

Музыка 0 (0)

Материя сия бесплотна,
В руках нести ее нетрудно.
Рембрандт писал свои полотна,
А Моцарт изваял на струнах.

Божественная власть органа,
Пленительная нежность арфы.
Еретики сожгли Джордано,
Но музыка — превыше мафий.

Фиорды Грига пахнут хвоей,
От них в душе моей светает.
Ах, музыка! Она не ходит,
Не ползает — она летает!

Я в музыку порой иду, как и океан 0 (0)

Я в музыку порой иду, как и океан,
Пленительный, опасный—
Чтоб устремить ладью сквозь морок и туман
К звезде своей неясной.
И парус и меня толкает ветер в грудь…
Я в темноте ненастной
Через горбы валов прокладываю путь,
Влекомый силой властной.
Я чувствую себя ристалищем страстей
Громады корабельной,
Смешением стихий, просторов и снастей,
Могучей колыбельной…
Но никнут паруса, и в зеркале воды—
Ты, лик моей беды.