Украсив сто петлиц лишь кровью перепёлок,
Прелестниц пепелищ попросит мой ребёнок.
Оранжевым ножом я вырезаю жадно
Инициалы жён и профиль чёрной жабы.
Какому горлу жбан готов открыть все тайны
О слухах горожан, что я в дороге дальней.
Я с острова Буян, и мой эпиграф болен
Кинжалами бояр, точильным камнем горя.
Я с острова, где треть доносчики и гиды,
Где в моде наша смерть, где камень с камнем квиты,
Где на душу мою поклонницы метели,
Где я тебя молю дружить с одною тенью,
Во имя всех святых с народом знаться нищим,
Как знаются цветы с крестами на кладбищах.
Я голову свою устал зарёй поддерживать,
Я в барабаны бью, веду войска потешные,
В тиши кормлю набат, как сокола подстреленного,
Потом спешу на бал за подписью наследника.
Я крик свой накрошу на паперти — Евангелия,
И если дым спрошу — «Откуда кремень?» — «Ангела».
Я — тот, который был, я — тот, который будет,
Я грусть свою сложил, в ушах весёлый бубен.
Не узнают родства изрезанные земли,
Теперь у воровства совсем святые сени…
Я с острова Буян в кольчуге — «крови хоцца»,
Где пашут по полям штрафные полководцы,
Где ждут седых вестей с земли святой и пьяной,
Где на одном кресте два века губы тянут
На уксус тех могил, которые украдкой
Так презирают мир, так освещают сладко!