Приходил. Приносил кучу добрых вестей.
Уходил. Уносил всю тоску и обиды…
Чай в заварочном чайнике, носик отбитый,
– Остывай на здоровье, не ждем мы отныне гостей.
Был ли я для кого-нибудь гостем таким вот,
Чтоб, над чайником сидя, вскричал человек:
– О как мир опустел! Как я горько покинут! –
Когда в нети уйду и исчезну, кану навек?
Нет. Да вряд ли и буду. Все просто и грустно:
Тот ко мне приходивший, содеян был жаждой любви,
Тем горчайшим, огромным, неистовым чувством,
Что живет в каждой радости, в каждой сильной и честной крови.
Друга не было. Было желание друга.
Боже правый, стучат.
– Это ты?
– Ну конечно!
– Входи.
И он входит, садится в привычный свой угол.
– Чай остыл…
– Подогрей. Там на улице жуткая вьюга.
И – покой, и весна, и живая отвага в груди.