Еще 13 восьмистиший

1.

Станция метро
какого-то святого,
имени чьего
не вычесть, ни прочесть.
Утро — как ситро
до дна загазирова-
но — но ничего,
была бы только честь.

2.

Отлипни от компьютера
и выйди вся,
чтоб мир обнять пятью стира-
ющимися…

Чтоб лист и куст под дождичком
и зреть, и есть,
и ощупью, как ножичком,
насквозь пролезть.

3.

Сантиметрика стиха
и квадратная — стихов,
не лузга, не шелуха,
соло, соло, а не хор,

соло, соло — значит, соль,
соле мио, посоли
шелестящую юдоль
шелушащейся земли.

4.

Сократ, ты доблестный муж, но дурной супруг,
твоя Ксантиппа оклеветана в веках
стократ, и незаслуженно, да и к тому ж
однажды вдруг ее имя как щит на руках

суфражетки воздвигнут… Так вот за что ты испил
цикуту, за девятнадцатый-двадцатый век
нашей эры. Человек без сил на пиру
говорит Платону: «За какую чушь я умру».

5.

Как цитату из графа Толстого,
миллионы шептали: «За что?»
А за то, что растленное слово
над убогой вселенной взошло.

Ослепленные жаром и яром,
лбы и выи послушно клоня…
И остались за кругом Полярным —
не шепча, никого не кляня.

6.

Пафос переходит в патетику,
этика теснит эстетику.
Спасительная ирония?
— Нет, пожалуйста, кроме меня.

На берегах идиллии,
на пастбищах буколики,
давай ищи иди меня,
отыщешь ли? Нисколько.

7.

Синее море,
белый пароход.
Белое горе,
последний поход.

Ты не плачь, Маруся,
приезжай в Париж,
«поэтами воспетый
от погребов до крыш».

8.

Хруст. Это хворосту воз
из лесу медленно в гору.
Значит: «Постой, паровоз».
Значит: груженому фору.

Груз. Это гравий хрустит
на тормознувшей платформе.
Стрелочник ждет, анархист,
с бомбою при семафоре.

9.

Наглости, дерзости, натиска
или и впрямь наплевательства
неистощимый родник…
Да над водой не поник
тополь ли, клен ли классический,
вычленен, вычищен, вычислен,
вычитан до запятых
— чёрта ли лысого в них?

10.

Вытекая из устья
и впадая в исток,
все твержу наизусть я:
«Дайте срок — дали срок».

Из потьмы захолустья
заглянуть на чаек
в ваши кущи. И пусть я
не река, ручеек.

11.

Ручья вода — вода ничья,
безумец, пей, и пей, мудрец,
и только очередь с плеча
положит пьющему конец.

И будет пить полдневный жар
и видеть сам себя во сне,
как он бежал — не добежал,
лицом к ручью или к стене.

12.

Ни драмы, ни трагедии,
билет в руке зажми.
Уедете, приедете
и будете людьми.

Но за столом обеденным
пустой зияет стул.
На паперти в Обыденном
патруль ли, караул…

13.

Ничего себе неделька
начинается:
новогодняя индейка
в печи мается,

всё в чаду — летосчисленье,
хлеб и маятник,
и возводит населенье
себе памятник.

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.

Средняя оценка 0 / 5. Количество оценок: 0

Оценок пока нет. Поставьте оценку первым.

Сожалеем, что вы поставили низкую оценку!

Позвольте нам стать лучше!

Расскажите, как нам стать лучше?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *