Ей хорошо среди покоя,
На рыжей ласковой траве.
Ее один француз построил
С чудной фамилией – Бове.
И купола закатный глянец,
И рядом глинистый овраг —
Все это видел иностранец
(По крайней мере, пишут так).
Она столетья простояла,
Крестом цепляя облака,
И почему-то вспоминала
Не иностранца – мужика,
Который гнал вдоль бревен стружку,
Златил, ковал и резал в срок,
А после шел в свою избушку,
Где на соломе спал телок.
И по утрам, внимая гуду,
Под мерный колокольный звон,
Уже без шапки, как на чудо,
Смотрел на то, что создал он.