Лондон

В безмерности равнин так сказочно-громаден,
Что птица облететь его не может за день,
Являет пришлецу он издали хаос
Лачуг, домов, дворцов, то кинутых вразброс,
То в груды сваленных, сцепившихся упрямо;
Лес труб, венчающих промышленные храмы
И ввысь — из глубины их жаркого нутра —
Дым извергающих с утра и до утра;
Шпили и купола над каменным хаосом,
Сквозящие в пару, холодном и белесом;
Низины, где река, под сеткою дождя,
Весь ужас адских вод на память приводя,
Струит свой черный ил, крутясь меж берегами;
Мосты, подпертые гигантскими быками,
Сквозь арки, как колосс Родосский, там и сям
Дающие проход бесчисленным судам;
Волна зловонная, несущая в предместьях
Богатства дальних стран, чтоб сызнова унесть их;
И верфей суета, и склады, чье нутро
Могло б весь мир вместить и все его добро;
Затем ненастный свод, зловещих туч барьеры,
И солнце, как мертвец, одетый в саван серый,
Иль в ядовитой мгле порой, как рудокоп,
Который кажет нам свой закоптелый лоб;
И, наконец, народ, средь грохота и шума
Влачащий дни свои покорно и угрюмо
И по путям прямым, и по путям кривым
Влекомый к золоту инстинктом роковым.