Читать стихотворения онлайн
Радость! Радость!
Продаётся радость!
Нет, не продаётся,
Просто раздаётся
В кувшины, в бидоны,
В пригоршни, в ладони,
Посредине улицы,
Возле тротуара
Молодым и старым
Даром, даром!
Впитывайте, пейте,
Лейте – не жалейте!
В окне за занавеской
Человек в жилете
Нежное и грустное
Играет на флейте.
Чёрная собака
На чужом крылечке,
У тебя кудряшки,
Будто у овечки,
Но тебя погладить
Нельзя никак:
Очень страшно гладить
Чужих собак!
Черная собака –
Мохнатые лапки,
Будто бы на лапках
Бабушкины тапки,
У тебя и лапу
Нельзя попросить:
Ты меня не знаешь,
Можешь укусить.
Черная собака –
Белые клыки,
Тебя бы покормил я
Прямо из руки,
У меня в ладони
Сахар лежит,
Но ведь ты не можешь
Брать у чужих…
У меня собаки
Нет пока.
Но мама обещает
Купить щенка.
С ним уж я полажу,
Я его поглажу,
Он мне в колени
Уткнется головой,
Потому что я ему
Буду СВОЙ.
Жил на свете счастливый садовник.
Был повсюду ему почёт.
Сунет в землю простой шиповник,
Он, как роза, весь год цветёт.
Только высадит груши и сливы,
А на них уж плоды с кулак.
Все дивились:
– Какой счастливый! –
А соседям везёт не так.
А соседям – и град, и грозы,
А соседям и труд, и пот,
Стужа – слёзы,
Засуха – слёзы,
Он один – вот чудак! – поёт.
Так за что ж ему соты и пчёлы,
Впору дождик и впору снег?!
Просто так. Потому что весёлый
И удачливый человек.
Лес потянулся ветвями,
Солнце ломает большими ломтями:
– Сосна,
На!
Берите, ели,
Вы же хотели!
Берёзам и клёнам –
С поклоном.
Взял орешник ломоть, даже кочка…
А мне? Что же мне – ни кусочка?!
А деревья:
– Чужая, чужая,
– Чили-жая,
– Ричу-личу-зая… –
Стою, чуть не плачу. И вдруг
Тепло. Возле самых рук!
Я его из ладошки в ладошку –
Так печёную студят картошку,
Я его как воду в горсти,
Как птенца к губам – донести…
И бегу, и в овраг съезжаю,
Из ручья напиться дерзаю –
Не чужая я, не чужая!
Чили-жая,
Ричу-личу-зая!
Я сегодня видела с утра –
Уходили листья со двора.
Красный лист и ярко-желтый лист,
Серый лист, что стар и неказист.
И ещё зеленые листочки,
Стариковы дочка и сыночки.
На прощанье прошептали что-то,
А потом – гурьбою за ворота.
Прошагали листья мимо сквера,
Помахали милиционеру,
Площадь на углу пересекли
И ушли.
Увидала осень чистый двор
И шагнула к нам через забор.
Трава.
И дерево.
И к ним живая зависть,
Что прорывает будни, как силки.
И всё это завязывалось в завязь,
В оттенки жизни,
в мысли,
в узелки.
На память узелки.
На памяти – по следу, –
Куда идти?
Куда качнёт весы?
Как различаешь вдоль лыжни, по снегу
Бегучий след палёных лап лисы,
Как различаешь голоса из хора,
Глаза – из глаз,
Слова – из сотни слов?
Есть в нашей жизни, сквозь тепло и холод,
Невнятное плетение основ.
Невнятное – сквозь взлёты духа,
Сквозь гром грозы и молнии во сне,
Почти неуловимое для уха,
Как белый звук на чёрном полотне.
Сквозь суетную внятицу ходов –
Твой главный час
на торжище годов.
Если б был я бельчонком,
Поскакал бы по веткам,
В белкин домик забился,
В рыжий мех закопался…
Стал бы я муравьишкой –
Притащил бы иголку
В свой родной муравейник, –
Все меня бы хвалили!
Был бы я нашей мамой –
Я не стал бы сердиться
За разбитые чашки…
Я разбил их нечаянно.
Вечер под знаком совы,
Что как чёрный еловый отстволок с глазами;
Вечер следов, от которых сухая листва пахнет волком;
Веток берёзы в просветах – по серому чёрным;
Тёплых затылков в гнезде,
Под крылом раскрылённым;
И человека, который один,
Становясь постепенно лесом,
Быстро идёт по ночной,
Не очерченной цветом тропе.
Творилась за окном весна,
Деревья выводя из недоверья,
И новых жизней луковые перья
Расписывали прозелень окна.
Рождённого побега нежный лак!
Крик головастика в минуту превращенья:
О радость ощущенья первых лап
И от хвоста – о радость отрешенья!
Был шорох раздвигаемых темниц
Под взглядом птиц.
Под молчаливым взглядом.
А крики их дремали где-то рядом,
Пока листва дерев не затемнит.
Искало всё не тождества, но сходства:
Неколющая зелень новых хвой
И светлые оттенки превосходства
Травы сегодняшней над прошлою травой.
Не случайный ты, не каждый,
Ты мне стал водой и жаждой,
Стал и голодом, и хлебом,
И землёй, и тёплым небом.
Зачерпнуть воды – напиться
И идти по белу свету,
А потом тебе не спится,
Потому что серебрится
Где-то рядом речка эта.
Только эта, только эта
Мучит жаждой до рассвета,
Только ты. И я однажды
У воды умру от жажды.
Отчего нас влечёт
В старину?
Может, время течёт
В тишину…
От ракит до ракит,
Где монашеский скит,
Через море Хвалынское –
В палеолит?
Может, время дорогам –
К началу земли,
Приближая концы,
Замыкая кольцо…
Не купцы – бубенцы,
А на ветках – птенцы,
А на пашнях – трава,
А в траве – озерцо…
Одноклеточный зов
Из глубинных низов
И начало с азов,
И начало с азов…
Мир, как видели предки,
Вселенная их лубка:
Над круглою твердью – редкие
Облака.
Два многопалых светила –
Солнце,
Луна.
Рука гордеца чертила
Тебя,
сторона:
Избы твои – как глыбы,
Луга – отрицанье границ,
Реки тесны от рыбы,
Леса – от зверья и птиц.
Коперниковым прозреньем
Не тронутая пока,
Ты вся ещё – вне вращенья,
Плывут над тобой века.
Ты вне скоростей эпохи,
Вер преходящих и вин.
Холмы твои – будто вдохи
С выдохами долин.
Пыль над тобой – клубами,
Ноги коней – тонки.
На избах с тяжёлыми лбами –
Лубочные
коньки.
Ах, кони – будто иконы,
Молиться земной красе,
Земле, что и боль, и стоны,
И луг, полёгший в росе;
Земле, что тепло и холод,
Земле, что даёт и берёт,
Той, по которой ходит,
В неё ж уходит народ.
Здесь всё для горя и счастья,
Случайного нет мазка.
Старинный, лубочный мастер,
Бессуетная рука!
Мне сказала знакомая собака,
Что жила у любимого в доме:
– Как трудны мне ваши экивоки,
Мне неловко за вас и больно.
Я тебя полюбить успела
И люблю мою добрую хозяйку,
И детишек её, и маму
В тёплых тапках из меха кошки.
И глянула честными глазами, –
Так и я когда-то глядела.
И сахар взяла без пижонства:
Дружба дружбой, а правда правдой.
С той поры прошло четыре года.
Я давно не бываю в этом доме.
Первый год я бегала топиться.
На второй всё ждала: вернётся.
Третий был карусель без веселья.
А теперь помню только собаку.
…Радость сближения серого
С тёмно-лиловым
И река, что, прихрамывая
И не отставая,
Долго идёт за поездом…
Плоды на яблонях,
Жутковатые, будто в детстве…
В такое время
(Это странно, но правда)
Может обрадовать
Лицо, обыкновенное,
И название станции – Йыхви.
Только надо настроиться
На эту волну,
Не шуметь,
Не разговаривать.
Тихо, тихо…
И тогда из чёрного леса
Прилетит птица
И склюнет буквы с твоего стиха.
Снег падает не на,
а сквозь:
Сквозь ветки, иглы и сквозь память.
Сквозь годы будет падать, падать,
Сквозь нашу доброту и злость.
Его хватать бы, мять в руках,
Впивая холод покрасневшей кожей.
Тогда сквозь снег бы –
смех и взмах! –
Но мы… И он проходит,
как прохожий,
Проходит, как спектакль в чужой стране,
Как время.
Как тоска по новизне,