Стихи Геннадия Айги

В. Яковлеву

качающимися квадратами
цветения и звона
всех детств моих, знакомых
прозрачным опустевшим городам,

я их коснусь, и девичьи венчанья
все так же будут длиться
без музыки и без дверей;

глубины теплятся
зеленовато-сумрачно,
и плачут там, за ними,
дождем измазанные мясники,
упав на груды рыб;

и вновь топтанье и переступанье —
я здесь, я здесь;

топтанье и переступанье —
раз навсегда —

как колокол в тумане —

— и как — шмуцтитулы — акафистов —
мне снится — красная — разорванность — и собранность

Ф. Дружинину

птица черная здесь затерялась
о ясный монах галерей
и снега кусок как в награду звезда!

отрываясь от грифа
падают доски селений
здесь во дворе опустевшем давно

и дереву нравятся вывихи дерева
бархату шёлка куски

а струны ложились бы четче на книги
освещенные снегом на крыше
через окно

надо бояться
и пальчиков детских и листьев
чутких – черемухи:

ибо:

страшное в мире – ничто и никто: кроме Бога
(мощнее добра! – и умолкни – запомнив):

и кроме:

знаешь – тебя

Питеру Франсу

долго
пустынно
свободой такой начинается:

дальше — все дальше — бездоннее видится: плотники
ставят (алея и все отдаленнее)
бревна на сруб:

и плачут упав на бревно —

а это такая бескрайность
во-сне-прояснение-края-горенья:

очистилась так — ничего уже больше не будет:

и даже — не видеть: душой! —

да только алея (и все отдаленнее)
плачут — упав на бревно

…а это Золото и Жар
остаток (как о Солнце «было»)
Явленья-Смысла «Зреет Рожь»
как Гул Безместный
как Обвал…

как в травах снится:
будто сам
жужжишь и плачешь и алеешь!

среди пустынного собора
из мела и его тумана
едины так же крики птиц:

и духа зримой распыленностью
над головою вознесенная
из кости
наша белизна! –

и свет:
навылет сообщающийся! –
как будто там где разлучают
идею ран от их теней:

и словно с пальцев начиная
растёртый сильно по рукам! –

и страсть которую на солнце
деревьям не отдашь!.. –

– – – – – – – – – – –

и смесь: почти алеющего зрения
и мест не видящих его:

и пара на скале от крови высыхающей:
плетни расцвечивает: царапают как перья!
тревожащих расцвечивая вспять

и словно то что тянет нас
нам кожу жарко опаляя
в пустоты и проёмы те
чьи стенки из людей –

нам виден он по цвету в нас
и видим словно распыляясь
и так же двигаясь к нему:

и – скоро – бабочки ярки
как на ресницах кровь
_________________
*Гимры – дагестанский аул, родина Гази-Магомеда и Шамиля.

а что он делает в лесу?
шуршит как ветка… нет бесцельнее чем ветка
и с меньшею причиной
чем от ветра…—

не знак не действие…—

и существующее в нем
лишь то — что достоянье он
Страны-Преддверья… (далее — огонь)…—

и там
какой-то час
проявит предначертанность
конца… —

(а здешность — призрачна!..—

и — ощущенья нет
которое
«страной» звучало)…—

он здесь — без полноты и без молчанья леса…
лишь затиханье — прошлого… и здесь его шуршанье —
его последний признак… только — отзвук…—

(все — в пустоте… безогненной… и даже —
вселенность исключая — леса)

словно чащи в лесу облюбована нами
суть тайников
берегущих людей

и жизнь уходила в себя как дорога в леса
и стало казаться ее иероглифом
мне слово «здесь»

и оно означает и землю и небо
и то что в тени
и то что мы видим воочью
и то чем делиться в стихах не могу

и разгадка бессмертия
не выше разгадки
куста освещенного зимнею ночью —

белых веток над снегом
черных теней на снегу

здесь все отвечает друг другу
языком первозданно-высоким
как отвечает — всегда высоко-необязанно —
жизни сверх-числовая свободная часть
смежной неуничтожаемой части
смежной и неуничтожаемой части
здесь
на концах ветром сломанных веток
притихшего сада
не ищем мы сгустков уродливых сока
на скорбные фигуры похожих —

обнимающих распятого
в вечер несчастья

и не знаем мы слова я знака
которые были бы выше другого
здесь мы живем и прекрасны мы здесь

и здесь умолкая смущаем мы явь
но если прощание с нею сурово
то и в этом участвует жизнь —

как от себя же самой
нам неслышная весть

и от нас отодвинувшись
словно в воде отраженье куста
останется рядом она чтоб занять после нас
нам отслужившие
наши места —

чтобы пространства людей заменялись
только пространствами жизни
во все времена

1.

Чтобы
собой я молился,
Ты
не наполняешься мне – молитвой,
и явным отсутствием
крепким
я окружён, как кругом.

2.

А ею
ребёнком – молиться
я не могу. Она
сама по себе – молитва. Ты, этим кругом, тихим,
Сам
полнотою
в Себе.

3.

Что я
в Молчаньи – как в Свете ровном?
Или в огне. А живущее – мёрзлое равенство деревьев больных. И при этом – Ты,
ясность, – о, непроглядная ясность. В сравнении с нею
смерть – обещание… – что-то другое!.. И кругом мёртвым
невыносимо
падает с дерева – лист.

прячем день от себя замечая невольно
словно в горнице листья в саду
и таится он мирно
где-то в этом же доме где дети играют —
от нас независимо
мы ни при чем

пусть тебя создает этот свет выявляя подробно
отпечаток тем временем примут
уходящие всегда навсегда:

все окна и двери открыты везде постоянно
рвут ветки свет
от колебанья межсвета единого
страдания в нас
и того что над нами

за которым хранится давно
отсвет робкого облика
в самой глубине первосвета

Знаю, что там;
только веянье; отсвет; прохлада;
восприниманием странен; и только
души особые: столь помогавшие
раньше — величием (скажем, Мое обнаженное
сердце — опять); только холод; присутствие; отсвет;
веяньем — будто со всей опустевшей
строгой Земли; только ясным присутствием — властность
в этой без-Жизни — величием
холодно веющих.

где-то в дубраве
из звуков
качели как будто сияющие
тайно устраивающая
удерживая — в состоянии
прерывистости: золотящейся!—

птица: не зная: напутствующая

поблескивая
плеща успокоенье:
обесцвечивая
уже — забвением!
и вот: пока — лишь дух захватывает
пока — не чистота (паденья сердца помнишь):

о замедление!—

из этого тонка все больше видимость
еще мучение
изжить подобье!
да скоро
скоро — Унося

ты пьющий — значит: спящий! —

в себе — как в матерьяле сна:
в горячности своей: ты — спящий сном вторым:

(а их — мы знаем — три
последний будет — третий):

ты спящий сном — пока что: избранным! —

как он глубок! он даже там — где место есть: без памяти!—

и — как он длится!
как слоист и темен! —

о этот ветр! — от мира укрывающий:
на время — как заброшенных детей

И. Вулоху

а зима? а снега?
да теперь уже так: ежедневно
это в воздухе-Мире
будто труп убирать (и к тому же воздушный)
и детей не пускать («тятя тятя
эти самые сети») детей не пускать
да как ямо-какой-то-копатель «поесть» — тут такие вот штуки в дому
да часы это тоже о том
(осторожно: ведь это — как плакать
это — крохи
да тряпки как будто)
так и быть — будто труп убирать (уточняем: уборка
та же самая в том что «душа»)
а зима а снега? — до сих пор о таком?
(даже стыдно сказать! — а ведь все же а все же
душою
как будто была богородицы! — можно
скороговоркою: так)
значит так и достаточно (значит
так и комкаться! — разве — стираясь как тряпка — да разве
чем-то хуже ли
«жизнь» называясь)