Стихи Льва Озерова

Туман над прудом высветлен закатом,
Упали в воду кроны, купола,
И не удержишь восхищенным взглядом
Секунды, что была и вот ушла.

А переменчивость воды и неба,
Листвы и облаков так велика,
Что этот миг — он есть и словно не был —
Уже мерцает мне издалека

Звездой ли ранней, огоньком ли малым.
Все зыбко, все так смутно в этот час,
Что вечер, нам сиявший сине-алым,
Кромешной тьмой окутывает нас.

Он сам плывет в тумане клочковатом,
И, вероятно, трудно плыть ему,
И вся земля, привыкшая к утратам,
Со мною вместе вдвинута во тьму.

Играл застенчивый старик,
Приземистый, крепкоголовый.
Я понял: искренность — не крик,
Поэзия — не только слово.

Я слушаю: в моей груди
Шумят и клонятся колосья,
Бормочут сосны и гудит
Земли орган многоголосый.

И, как земля, ревет орган,-
Как будто с Бахом мы шагнули
Вдвоем с вулкана на вулкан
И заблудились в этом гуле.

Дрожит игольчатый собор,
Поют лужайки и поляны,
И прорезает стройный хор
Ребенка голосок стеклянный.

И в гулкий купол голубой
Плывет органа вздох огромный.
Вот он позвал нас за собой,
И мы бежим из наших комнат.

Земных глубин глубокий стон,
И гул разбуженных столетий,
И ровный свет со всех сторон,
И мысль чиста при этом свете.

Здесь все — природы страшный рев
И катанные ядра грома.
Здесь все — ни выкриков, ни слов,
Ни одиночества, ни дома.

Здесь Бах царит, здесь топчет он
Страстишек человечьих мелочь,
Он раздвигает небосклон
И в будущее смотрит смело.

О, если б мне такой размах,
Такая дерзостная сила,
Чтобы, рожденная в стихах,
Она в сердца переходила,

Чтоб люди услыхали в них
Не только силу песнопений,
Но голос будущих, живых,
Еще не живших поколений!..

Не с первого взгляда, не с первого взгляда,
А просто молчанье, а просто отрада,
А после — досада, а после — смятенье
И первое пылкое стихотворенье.
Потом — замешательство, робость, признанье,
И вспышка отваги, и — на расстоянье
Не то обожанье, не то упоенье,
И новое пылкое стихотворенье,
А дальше — разлука, бессоница, страхи,
И снова отвага, и охи, и ахи,
И звезды восторга, и гроздь винограда.
Не с первого взгляда, не с первого взгляда.

Есть убедительно-державный жест
У Ленина, не только в дни торжеств,—
В любой беседе, утром или ночью,—
Жест, звездному подобный многоточью.
Жест — не приказ, не зов, не назиданье.
Жест, как виток ракеты в мирозданье.

Лучше быть возлюбленной поэта,
Чем женою старого дипломата,
Но еще лучше
быть возлюбленной старого дипломата,
Если этот дипломат — поэт Федор Тютчев.

Тверские льны стоят до небосклона,
Как будто подпирают небосклон.
Зеленая волна — земное лоно —
Бежит ко мне, бежит со всех сторон.

И черное пятно рубахи потной,
Как солнце посреди голубизны.
Воистину бессмертные полотна —
Цветут вокруг меня тверские льны.

Ветер бесцветен? Хочет он в лицах
Весь мир показать изнутри и извне.
Ветер зеленый, если он в листьях,
Ветер багряный, если в огне.

Услышанный в детстве когда-то мотив,
За мною бредет он, и прост и красив.
Но как повторить его? Я не умею.
Мотив — как издевка над жизнью моею.

Мотив — как молитва бродячей судьбы.
Я слышал его из какой-то избы.
Старуха мне пела, согретая печью,
И песня казалась не песней, а речью.

А речь не запомнилась — смутная речь,
Которую не удалось мне сберечь.
Не помню. В мученье мне это звучанье.
Какое-то скорбное воспоминанье!

Быть может, я думаю, душу смутив,
Во мне прояснится неясный мотив,
Быть может, услышу в последний мой час:
Возник — просиял — вразумил — и погас.

На берегу морском лежит весло
И больше говорит мне о просторе,
Чем все огромное взволнованное море,
Которое его на берег принесло.

Многословие — род недуга,
А народ изъясняется кратко:
Ищешь друга без недостатка?
Ты рискуешь остаться без друга.

Немо горит в окне огонек;
Звезды немы.
Где мы, когда человек одинок?
Где мы?
Где мы, когда он, уставясь во тьму,
Ищет совета?
Где мы, чтоб вовремя выйти к нему,
Ждущему где-то?
Сколько раз мы с тобою клялись
В чуткости к другу?
Что же ты далью счел эту близь,
Спрятал за спину руку?
Взял да забился в свой уголок,
Пишешь поэмы…
Где мы, когда человек одинок,
Где мы?..

* * *
Старухи с письмами поэтов…
Поэзия
Старухи с письмами поэтов,
С тетрадками их сочинений,
Поэтов, что глядят с портретов,
Как чудо памятных мгновений.

Старухи — бывшие красотки,
Наяды, леды и лилеи,—
На фоне сада и пролетки,
Беседки и конца аллеи.

Им посвящались мадригалы,
Им жарко целовали руки
Художники и генералы.
И вот теперь они старухи.

Теперь они пенсионерки.
Порой приходится им худо.
Все продано: и этажерки,
И медальоны, и посуда.

Но сбереженные тетради
Стихов, не путая с вещами,
Они народу, чести ради,
Своей России завещали.