Разбив три вазы, среди бела дня,
Я оседлаю белого коня
И поскачу к тебе, простив обман…
Меня узнаешь сквозь сплошной туман?!
Но ты сказал, мелькнув легко в окне:
«Пустая даль! Лишь отрок на коне…»
Стихи Татьяны Смертиной
Как ветрена я и беспечна была
Как ветрена я и беспечна была:
Жар-птицу поймала – пера не взяла.
В рубашке пречистой, сшибая росу,
В Купальскую ночь я блуждала в лесу:
«Ах, папоротник!»
Он разбрызнул свой цвет…
Он в руки дается – раз в тысячу лет!
Я в косу воткнула – тебя покорить.
Бессмертья, богатства – забыв попросить!
Майское Гадание
Я – в ночи лесной,
я гадаю здесь.
Знобко мне босой
углубляться в лес.
Вкруг медынь-трава,
смех-обманница.
Рядом жуть-трава,
лихоманница.
Я – сквозь слёзность ив,
сквозь огонь крапив,
сквозь дубовость пней,
свист плетей-ветвей!
Краток вскрик-испуг:
Кто
звездою
в лог?!
Это майский жук –
сам лесной князек!
Что он мне предрёк?
Слаще тайны нет.
Светляки у ног
брызжут синий свет.
Я младым-млада,
вкруг – росы вода,
да сучков ножи,
да полёт души!
Полночь
в травах
вся!
Блики
зыблются!
В ноги мне князья
так и сыплются…
Мой юный князь, скажи, что снилось
Мой юный князь, скажи, что снилось,
Когда ваш сад белынью цвел?
И на веранде ночь клубилась,
И тюль волнился, как подол…
Ты думал, это ночь мерцала,
Цветов раскидывая сеть?
За кружевами – я стояла,
Тебя пытаясь рассмотреть.
Твои отроческие плечи…
Черничный взгляд мой – вихрь огня…
Пять долгих лет до нашей встречи,
Когда коснешься ты меня!
Корону снимешь мне речную
И задохнешься – я бела!
Косы тяжелой смоль ночную
Распустишь, не задев крыла…
Не сны твои, не наважденья –
Знай! Я стояла! Там! В шелках!
Но ты забудешь свет виденья,
И я исчезну в лепестках.
Не забывай! Но ты забудешь,
Ты скажешь: Призраки – молва.
Горсть лепестков с подушки сдунешь,
Рванешь лебяжьи кружева…
Молочная роза краснела стократ
Молочная роза краснела стократ,
И алая бледность наполнила мглу –
Так плыл, умирал над полями закат,
Где ивы плясали, срывая листву.
Потом потемнело, и чья-то душа
Упала в репейник, что чёрен, как смоль.
Я долго смотрела на всё не дыша,
И кто-то дышал за моею спиной.
А чьей-то души молодой мотылёк
Такое шептал, что рождалась Луна.
И шёлк – из нейтрино! – свивался и тёк
Сквозь чернь и жнивьё, как живая волна.
Наверно, я вновь проломилась в миры,
Где жизнь и нежизнь перевиты, как плеть.
Где та, что ушла, накрывает столы,
А тот, что ушёл, собирается петь.
Он локтем задел нежнобокий кувшин –
Тот медленно падал, схватить не смогла!
И долго – веками! – сквозь тёмную синь
Молочные розы текли со стола.
В бледных туманах неясность травы
В бледных туманах неясность травы.
Пятна цветов расплываются в хмарь.
Тёмный стожок или тень головы?
Дуб у воды или омута царь?
Льнет мой подол – он росою намок.
Всю окружил белоокий туман,
Так заманил, затянул, заволок –
Снегом растаяла, словно обман…
Вышла из белого лет через сто.
Отрок увидел, пошел на восток.
Всем рассказал:
«Там, где в ирисах луг,
Молнией белой расколотый ствол,
Мне водяница пригрезилась вдруг,
Шла от воды, отжимая подол…»
Скользит по небу рыжая лиса
Скользит по небу рыжая лиса,
Потом свернулась и на крыше спит.
Вновь на крапиве шелковой – роса,
Крапивный лист из полыханий свит.
Зачем приходишь каждый год, весна?
У многих нынче осень – навсегда.
А ты листвою майской зелена,
Пытаясь чьи-то зачеркнуть года.
Я в лисий мех закутаюсь смеясь,
Коса – черна, молочен кружев край.
Меня запомни молодою, князь,
Или – вовек меня не вспоминай!
Иди ко мне, я обниму
Иди ко мне, я обниму –
Русалочьи, до упокоя…
В чем дело? А?
Здесь дно речное…
Мол, я маню в речную тьму!
Во тьме речной любить кто смеет?
Никто не смеет! Я – смогу.
Здесь жемчуг на жемчужном теле
Богаче, чем на берегу!
Иди ко мне, мой жемчуг тронь.
Зову волхвицей, до сгоранья…
В чем дело? А?
Зову в огонь?
Ты думаешь, для умиранья?
Сгорим, пожалуй! Ну и что.
Наш свет – ножом через века!
Сорви мне кольца, жемчуга,
Лишь Божий перстень мой не тронь…
Анемоны, анемоны
Анемоны, анемоны,
Полупризрачные стоны.
В бледно-алых лепестках
Я заснула, как в шелках.
Лес качался полутемный,
Мне приснился князь влюбленный,
Так меня он целовал,
Словно молча убивал…
Я проснулась в лунном свете,
Свет ножом мне в сердце метил,
Рядом плакали цветы,
Боль плыла из темноты…
И с распущенной косою
Я пошла домой росою.
Бледно-алый анемон,
Ты скажи, к чему мой сон?
И откуда этот стон,
Бледно-алый анемон?..
Тебя зовут, Тебя манят
Какое счастье – быть с тобою!
Твоих ресниц сплошная тьма…
С такою жгучей красотою –
До гроба мне сходить с ума!
Перед тобой одни немею,
Вся чистота горит моя!
Такую-то лебяжью шею
Перед тобой склонила я!
Тобой коса моя пролита.
Из рук твоих – хоть мёд, хоть яд!
И вся душа – тебе раскрыта.
Где я с тобой – там райский сад…
И круче яблок все изгибы
Тебя зовут… Тебя манят…
Господь и свечи
Но… что такое?
Тоска чугунна.
В толпе сказали,
Что я – безумна!
А то с чего бы –
Мой бред и речи?
Венок офельный,
Господь и свечи…
А то с чего бы
Я – в петлю бус?!
Твой облик – в раму,
Смотрю, дивлюсь…
Слегка устала?
Ох, знал бы ты –
Всю ночь сжигала
Вкруг нас мосты…
И – возводила
Дворец с тоски,
И жемчуг шила
На башмачки…
Не гони коней, развеселый князь
Не гони коней, развеселый князь,
Мне среди полей суждено пропасть.
Не гляди, что с плеч – соболиный мех!
Что коса – как смерч, что жемчужен смех.
А в моем-то лбу – лебединый крест,
А в косе – не лгу! – плачет хвойный лес.
Я воде – своя, я огню – сестра.
Вся-то жизнь моя – на конце пера!
Не гони коней, развеселый князь,
Мне среди полей суждено пропасть.
Там, среди полей, страшный коршун есть,
Тыщи дней-ночей хочет пить да есть…
Изломав крыла, упаду на снег.
С чистым полем я обручусь навек…
Не гони коней, развеселый князь,
Мне среди полей суждено пропасть…
Заман ветров и хвойных стонов
Заман ветров и хвойных стонов.
Волос кромешность, синий взор.
Молчанье белых анемонов
Сквозь бледно-лунный монитор.
Явлюсь в реальности неявной,
И ваша кончится стена.
И вас сведет с ума печально
Подола легкая волна.
Закат ушел в рябин багрянец,
Разрез листвы – рысиный взгляд.
Клавиатуры странный танец,
И океан, что капля, сжат.
Смешаю отсветы Вселенной
С водою в кадке. И мой взор
Качнет вам душу белой пеной
Сквозь анемонный монитор.
Я пробовала нежность
Я пробовала Нежность
Создать строкой, пером…
Но – лишь мороз и снежность.
Пером – что топором.
Фиалки взять бы дрёму,
Панбархатную глубь,
Лилейную корону,
И водорослей чуть…
Но падает в безбрежность
В полусознанье Нежность –
Бред розовый, обман…
На таволге туман…
В замедленном движенье
Безумие истомы:
Сплю в поле…
Сновиденья…
И прядей завихренья
На золоте соломы…
Рисовала я любовь
Предрассветной, тонкой грёзой,
Как венчальной белой розой,
Средь московских куполов
Рисовала я любовь:
Мои вздохи и овалы,
Обнаженья, сеновалы,
След ступни в огне песков,
Стоны рук, разрыв шелков;
Поклоненье долгу, чести,
Золотой нательный крестик,
Веру в чистый, добрый свет,
В бесконечность наших лет!
Рисовала так я нежно,
Вдохновенно, безмятежно,
Что впервые – как посмел? –
Царский колокол запел.
Этот звон прохожим снился,
Часовым в Кремле блазнился!
Вот влюбилась как, хоть сгинь,
Перепутав смерть и жизнь…