Москве 0 (0)

Но у меня осталось счастье,
Последняя из тонких вех,
Останки пышной гиблой снасти —
Моя Москва, мой тихий снег.

Беру снежок в ладонь, украдкой
Целу?ю (родину в уста),
В безмерной горечи так сладко,
Что не тревожит красота.

Замоскворечье в тихом круге
Уныло брошенных мостов —
Моя Венеция, мой Брюгге,
Придел забвения и снов.

Ты всё — огромная часовня,
Блистанье старых, тёмных риз.
О, сердце, будь ещё безмолвней,
Ещё покорнее молись.

Да, у меня осталось счастье,
Последняя из тонких вех,
Мой парус на останках снасти:
Моя Москва, мой тихий снег.

Качаешься в гробу стеклянном 0 (0)

А. Блоку

Качаешься в гробу стеклянном,
И вновь тебя не пробудить,
Царевич стран, где нам не жить,
Апостол веры несказанной.

Над гробом голубые слёзы
Небес, возлюбленных тобой,
Серебряной своей листвой
Лепечет тополь: sancta rosa.

Ты восставал от сна однажды
(Метели раскачали гроб),
Чтоб бросить в мир златистый сноп
Лучей, не повторимых дважды.

Ты восставал от сна, и снова
В ножны? положен светлый меч.
Чуть-чуть дрожит у мёртвых плеч
Край серебристого покрова.

И когда настали дни такие 0 (0)

И когда настали дни такие,
Что на солнце легче посмотреть
Человеку, чем в глаза людские,
И легчайшим словом стало: «смерть»,

В смерти дух повеял кипарисный,
Женский голос окликает Русь:
«Так да будет ныне, так и присно,
Плачу, верую, молюсь.

Юроди?вым стало слово: «чудо».
Гефсимания давно пуста,
Но целу?ю каждого Иуду
В тёмные холодные уста.

И Иуда станет Иоанном,
И, рассыпясь горсткой серебра,
Прозвенит извечное «Осанна»
И по слову двинется гора».

Го?рлинка стучит в чужие стёкла,
Левое крыло у ней в крови?,
От окна к окну уже далёко…
Горлинка… живи!

Ты предстал от всей земли несчастной 0 (0)

А. Блоку

Ты предстал от всей земли несчастной
Господу заступником-послом.
И померкли ангелов безстрастных
Лики ясные перед твоим челом.

Не о пустоте полей окрестных,
Не о гладе, море и боях —
О тоске великой повсеместной
Говоришь пред Господом в стихах.

Ужаснулись ангелы: как страшно
На возлюбленной живой земле,
Где не помнят нынче день вчерашний,
Чистотой кичатся только в зле,

Где застыли в ледяном покое
Бешеные с виду города??,
Где не умирают вместе двое,
Вместе не смеются никогда.

И впервые поняли на небе,
Отчего не стало слышно слёз:
Как молиться о насущном хлебе,
Если нет насущных миру роз,

Если от негреющего света
Тайного не стало ничего,
Если все до одного — поэты,
Человека же — ни одного.

Ты стоишь и Господу пророчишь,
Ангельские трубы пополам.
Для себя ты ничего не хочешь,
Отказавшись от Прекрасных Дам.

Стану я тебе теперь молиться,
Как Николе бабы в деревнях.
Умоли у Господа водицы,
Сохнет рот от чёрного огня.

Я одна средь мёртвых и надменных
В нежности и страсти глухо бьюсь,
Средь высоких ледников вселенной
Позабывши солнечную Русь.

Другу-переводчику 0 (0)

Для чего я лучшие годы
Про?дал за чужие слова?
Арсений Тарковский

Нет, мы не годы продавали —
Кровь по кровинкам отдавали.
А то, что голова болела, —
Подумаешь, большое дело…
И худшее бывало часто:
Считались мы презренной кастой,
Как только нас не называли!
Друзья — и те нас предавали!
А мы вторую жизнь давали
Живым и тлеющим в могиле.
Достанет нашего богатства
И на тысячелетья братства.
Ты самого? себя не слушай,
Не ты ль вдувал живую душу
В слова, просящие защиты!
Так на себя не клевещи ты,
Ты с фонарём в руках шагаешь,
То там, то тут свет зажигаешь,
Как тот же путевой обходчик.
…Вот что такое переводчик.