Бродяги спят, мошенник спит
беспечно, смиренье
проповедует Луна, стекают
слёзы восковые
на подсвечник,
и на меня влияет тишина.
А сколько на меня людей
влияло —
иных забыл, иных забыть не смог.
Одни —
со мной делили хлеб и сало,
другие —
не пускали на порог.
Монахи
поучали монотонно —
взрывался я, бил стёкла кулаком,
красивая и грешная мадонна
меня отпаивала утром молоком.
Устроившие мрак
средь бела дня,
ханжи,
епископы,
судейская плутня —
о, сколько на меня людей влияло!
Но если в гневе жалкий кардинал
тюремное мне выдал одеяло —
то, видимо, и я
на них
влиял!