Короткие стихи Владимира Высоцкого — легко учить

Нынче мне не до улыбок,
Я возле дома иду,
Слишком уж много ошибок
Сделано в этом году.

И что ни шаг, то оплошность,
Словно в острог заключён…
Крупнопанельная пошлость
Смотрит с обеих сторон.

Я Робин Гусь — не робкий гусь.
Но! Я не трус, но я боюсь,
Что обо мне вы слышать не могли.

Я славный гусь — хорош я гусь.
Я вам клянусь, я вам клянусь,
Что я из тех гусей, что Рим спасли.

Кстати, я гусь особенный,
Ведь не все гуси — Робины.

Надо с кем-то рассорить кого-то.
Только с кем и кого?
Надо сделать трагичное что-то.
Только что, для чего?

Надо выстрадать, надо забыться.
Только в чём и зачем?
Надо как-то однажды напиться.
Только с кем, только с кем?

Надо сделать хорошее что-то.
Для кого, для чего?
Это, может быть, только работа
Для себя самого!

Ну а что для других, что для многих?
Что для лучших друзей?
А для них — земляные дороги
Души моей!

Вы обращались с нами строго,
Порою так, что — ни дыши,
Но ведь за строгостью так много
Большой и преданной души.

Вы научили нас, молчащих,
Хотя бы сносно говорить,
Но слов не хватит настоящих,
Чтоб Вас за всё благодарить.

Ну вот и всё! Закончен сон глубокий!
Никто и ничего не разрешает!
Я ухожу, отдельный, одинокий
По полю лётному, с которого взлетают!

Я посещу надводную обитель,
Что кораблём зовут другие люди.
Мой капитан, мой друг и мой спаситель!
Давай с тобой хоть что-нибудь забудем!

Забудем что-нибудь — мне нужно, можно!
Всё — женщину, с которою знакомы!
Всё помнить — это просто невозможно.
Да это просто и не нужно — что мы?

В Средней Азии — безобразие
(Мне письмо передали с оказией):

Как воскресение — так землетрясение,
В аэропортах — столпотворение…

И если в Кении — наводнение,
То, скажем, в Сопоте — песнопения.

Грущу я в сумерки и в новолуние:
В Китае — жуткая маоцзедуния…

…Остановился вдруг на середине я:
В Каире жарко и насерединия.

Схвати судьбу за горло, словно посох,
И па-де-де-держись все гала кряду!
Я въеду в Невский на твоих колёсах,
А ты — пешком пройдёшь по Ленинграду.

Неизвестно одной моей бедной мамане,
Что я с самого детства «сижу»,
Что держу я какую-то фигу в кармане
И вряд ли её покажу.

У домашних и хищных зверей
Есть человечий вкус и запах.
А каждый день ходить на задних лапах —
Это грустная участь людей.

Сегодня зрители, сегодня зрители
Не желают больше видеть укротителей.
А если хочется поукрощать,
Работай в розыске — там благодать!

У немногих приличных людей
Есть человечий вкус и запах.
А каждый день ходить на задних лапах —
Это грустная участь зверей.

Сегодня жители, сегодня жители
Не желают больше видеть укротителей.
А если хочется поукрощать,
Работай в цирке — там благодать!

Без ярких гирлянд и без лавров
Стоите под серым навесом,
Похожие на динозавров
Размером и весом.

В Ленинграде-городе у Пяти углов
Получил по морде Саня Соколов.
Пел немузыкально, скандалил —
Ну и, значит, правильно, что дали.

В Ленинграде-городе — тишь и благодать!
Где шпана и воры где? Просто не видать!
Не сравнить с Афинами — прохладно.
Правда шведы с финнами… Ну ладно!

В Ленинграде-городе — как везде, такси,
Но не остановите — даже не проси!
Если сильно водку пьёшь, по пьянке
Не захочешь — а дойдёшь к стоянке!

Ты роли выпекала, как из теста:
Жена и мать, невеста и вдова…
И реки напечатанного текста
В отчаянные вылились слова!

Ах, Славина! Заслуженная Зина!
Кто этот искуситель, этот змей,
Храбрец, хитрец, таинственный мужчина?
Каких земель? Каких таких кровей?

Жена и мать, вдова, невеста — роли!..
Всё дам<ы> — пик, червей, бубей и треф.
Играй их в жизни всё равно по школе:
Правдиво, точно — так, как учит шеф.

Вот Вы докатились до сороковых…
Неправда, что жизнь скоротечна:
Ведь Ваш «Современник» — из «Вечно живых»,
А значит и быть ему — вечно!

На «ты» не назвать Вас — теперь Вы в летах,
В царях, королях и в чекистах.
Вы «в цвет» угадали ещё в «Двух цветах»,
Недаром цветы — в «Декабристах».

Живите по сто и по сто пятьдесят,
Несите свой крест — он тяжёлый.
Пусть Вам будет сорок полвека подряд:
Король оказался не голый!