По переулкам, по переулкам 4 (1)

По переулкам, по переулкам,
По переулкам гуляют фраера.
По закоулкам, <по>
По закоулкам, разрушенным вчера.

Не понимают, не понимают,
Не понимают гулящих дураков.

. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .

Хватит
гулять спокойно,
Братья,
средь нас покойник!
Надо
смеяться над собой.

. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .

Когда гуляешь один,
Когда навстречу — блондин,
Когда не хочешь смеяться и любить,
Тогда — ужасно легко,
Тогда на сердце темно,
И люди очень мешают побродить.

Нынче мне не до улыбок 5 (1)

Нынче мне не до улыбок,
Я возле дома иду,
Слишком уж много ошибок
Сделано в этом году.

И что ни шаг, то оплошность,
Словно в острог заключён…
Крупнопанельная пошлость
Смотрит с обеих сторон.

Два письма 0 (0)

I.

Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный!
Во первых строках письма шлю тебе привет.
Вот вернёшься ты, боюсь, занятой, нарядный:
Не заглянешь и домой — сразу в сельсовет.

Как уехал ты — я в крик, бабы прибежали.
«Ой, разлуки, — говорят, — ей не перенесть».
Так скучала за тобой, что меня держали,
Хоть причина не скучать очень даже есть.

Тута Пашка приходил — кум твой окаянный…
Еле-еле не далась — даже щас дрожу.
Он три дня уж, почитай, ходит злой и пьяный —
Перед тем как приставать, пьёт для куражу.

Ты, болтают, получил премию большую;
Будто Борька, наш бугай, — первый чемпион…
К злыдню этому быку я тебя ревную
И люблю тебя сильней, нежели чем он.

Ты приснился мне во сне пьяный, злой, угрюмый…
Если думаешь чего, так не мучь себя:
С агрономом я прошлась… Только ты не думай —
Говорили мы весь час только про тебя.

Я-то ладно, а вот ты — страшно за тебя-то:
Тут недавно приезжал очень важный чин,
Так в столице, говорит, всякие развраты,
Да и женщин, говорит, больше, чем мужчин.

Ты уж, Коля, там не пей — потерпи до дому,
Дома можешь хоть чего — можешь хоть в запой!
Мне не надо никого — даже агроному,
Пусть культурный человек — не сравню с тобой.

Наш амбар в дожди течёт — прохудился, верно,
Без тебя невмоготу — кто создаст уют?!
Хоть какой, но приезжай, жду тебя безмерно!
Если можешь, напиши, что там продают.

II.

Не пиши мне про любовь — не поверю я:
Мне вот тут уже дела твои прошлые.
Слушай лучше: тут — с лавсаном материя,
Если хочешь, я куплю — вещь хорошая.

Водки я пока не пью — ну ни стопочки!
Экономлю и не ем даже супу я,
Потому что я куплю тебе кофточку,
Потому что я люблю тебя, глупая.

Был в балете — мужики девок лапают.
Девки — все как на подбор, ё-моё — в белых тапочках.
Вот пишу, а слёзы душат и капают:
Не давай себя хватать, моя лапочка!

Наш бугай — один из первых на выставке.
А сперва кричали — будто бракованный,
Но очухались — и вот дали приз таки:
Весь в медалях он лежит запакованный.

Председателю скажи: пусть избу мою
Кроет нынче же и пусть травку выкосят.
А не то я тёлок крыть — и не подумаю:
Рекордсмена портить мне — на-кось, выкуси!

И пусть починят наш амбар — ведь не гнить зерну!
А будет Пашка приставать — с им как с предателем!
С агрономом не гуляй — ноги выдерну,
Можешь раза два пройтить с председателем.

До свидания, я — в ГУМ, за покупками.
ГУМ — это вроде наш лабаз, но — со стёклами…
Ведь ты мне можешь надоесть с полушубками,
В сером платьице с узорами блёклыми.

Да…Тут стоит культурный парк по-над речкою,
В ём гуляю и плюю только в урны я.
Но ты, конечно, не поймёшь там, за печкою,
Потому ты темнота некультурная.

Песенка-представление Робин Гуся 0 (0)

Я Робин Гусь — не робкий гусь.
Но! Я не трус, но я боюсь,
Что обо мне вы слышать не могли.

Я славный гусь — хорош я гусь.
Я вам клянусь, я вам клянусь,
Что я из тех гусей, что Рим спасли.

Кстати, я гусь особенный,
Ведь не все гуси — Робины.

Сколько я, сколько я видел на свете их 0 (0)

Сколько я, сколько я видел на свете их —
Странных людей, равнодушных, слепых!
Скользко — и… скользко — и падали третие,
Не замечая, не зная двоих.

Холодно, холодно, холодно нам
В небе вдвоём под полой
…………………..
……………..над головой.

Марш антиподов 0 (0)

Когда провалишься сквозь землю от стыда
Иль поклянёшься: «Провалиться мне на месте!» —
Без всяких трудностей ты попадёшь сюда,
А мы уж встретим по закону, честь по чести.

Мы антиподы, мы здесь живём!
У нас тут антикоординаты.
Стоим на пятках твёрдо мы и на своём,
Кто не на пятках, те — антипяты!

Но почему-то, прилетая впопыхах,
На голове стоят разини и растяпы,
И даже пробуют ходить на головах
Антиребята, антимамы, антипапы…

Мы антиподы, мы здесь живём!
У нас тут антиординаты.
Стоим на пятках твёрдо мы и на своём,
И кто не с нами, те — антипяты!

Надо с кем-то рассорить кого-то 0 (0)

Надо с кем-то рассорить кого-то.
Только с кем и кого?
Надо сделать трагичное что-то.
Только что, для чего?

Надо выстрадать, надо забыться.
Только в чём и зачем?
Надо как-то однажды напиться.
Только с кем, только с кем?

Надо сделать хорошее что-то.
Для кого, для чего?
Это, может быть, только работа
Для себя самого!

Ну а что для других, что для многих?
Что для лучших друзей?
А для них — земляные дороги
Души моей!

Серебряные струны 0 (0)

У меня гитара есть — расступитесь, стены!
Век свободы не видать из-за злой фортуны!
Перережьте горло мне, перережьте вены —
Только не порвите серебряные струны!

Я зароюсь в землю, сгину в одночасье —
Кто бы заступился за мой возраст юный!
Влезли ко мне в душу, рвут её на части —
Только б не порвали серебряные струны!

Но гитару унесли, с нею — и свободу,
Упирался я, кричал: «Сволочи! Паскуды!
Вы втопчите меня в грязь и бросьте меня в воду —
Только не порвите серебряные струны!»

Что же это, братцы, не видать мне, что ли,
Ни денёчков светлых и ни ночей безлунных?
Загубили душу мне, отобрали волю,
А теперь порвали серебряные струны…

Частушки Марии 0 (0)

Подходи, народ, смелее —
Слушай, переспрашивай!
Мы споём про Евстигнея —
Государя нашего.

Вы себе представьте сцену,
Как папаша Евстигней
Дочь — царевну Аграфену —
Хочет сплавить поскорей.

Но не получается —
Царевна не сплавляется!

Как-то ехал царь из леса,
Весело, спокойненько, —
Вдруг услышал свист балбеса
Соловья-разбойника.

С той поры царя корёжит,
Словно кость застряла в ём:
Пальцы в рот себе заложит —
Хочет свистнуть Соловьём!

Надо с этим бой начать,
А то начнёт разбойничать!

Царь — ни шагу из квартиры,
А друзья-приятели —
Казначеи и кассиры —
Полказны растратили.

Ох! Враги пришли к палатам —
Окна все повыбили,
Евстигней перед солдатом
Гнётся в три погибели,

Стелется, старается,
В лепёшку расшибается!

Как сорвался царь с цепочки —
Цикает да шикает,
Он с утра на нервной почке
Семечки шабрыкает.

Царь солдата ухайдакал:
То — не то, и это — нет.
Значит, царь — эксплуататор,
Настоящий дармоед.

Потому он злобится,
Что с ним никто не водится!

Все мы знали Евстигнея,
Петею воспетого.
Правда Петя не умнее
Евстигнея этого.

Лизоблюд придворный наспех
Сочинил царю стихи —
Получилось курам на смех,
Мухи дохнут от тоски.

А царь доволен, значится, —
Того гляди расплачется!

«Царь наш батюшка в почёте,
Добрый он и знающий.
Ну а вы себя ведёте
Крайне вызывающе!

Царь о подданных печётся
От зари и до зари!»
Вот когда он испечётся —
Мы посмотрим, что внутри!

Как он ни куражится,
Там вряд ли что окажется!

«Послужили мы — и хватит,
Бюллетень гоните нам,
Да и денег мало платят
Нам, телохранителям!» —

«А с меня вода как с гуся —
Щас как выйду на пустырь,
От престола отрекуся,
Заточуся в монастырь!»

Вот царь-батюшка загнул —
Чуть не до смерти пугнул!
Перестал дурачиться,
А начал фордыбачиться!

Песня Сашки Червня 0 (0)

Под деньгами на кону —
Как взгляну — слюну сглотну! —
Жизнь моя, и не смекну
Для чего играю.
Просто ставить по рублю
Надоело — не люблю:
Проиграю — пропылю
На коне по раю.

Проскачу в канун Великого поста
Не по вражескому — ангельскому стану
Пред очами удивлённого Христа
Предстану.

Воля в глотку льётся
Сладко натощак —
Хорошо живётся
Тому, кто весельчак,

А веселее пьётся
На тугой карман —
Хорошо живётся
Тому, кто атаман!

В кровь ли губы окуну
Или вдруг шагну к окну,
Из окна в асфальт нырну —
Ангел крылья сложит,
Пожалеет на лету —
Прыг со мною в темноту,
Клумбу мягкую в цвету
Под меня подложит…

Проскачу в канун Великого поста
Не по вражескому — ангельскому — стану
Пред очами удивлённого Христа
Предстану.

Воля в глотку льётся
Сладко натощак —
Хорошо живётся
Тому, кто весельчак,

А веселее пьётся
На тугой карман —
Хорошо живётся
Тому, кто атаман!

Кубок полон, по вину
Крови пятна — ну и ну! —
Не идут они ко дну —
Струсишь или выпьешь!
Только-только пригубил, —
Вмиг все те, кого сгубил,
Подняли, что было сил,
Шухер или хипеш.

Проскачу в канун Великого поста
Не по вражескому — ангельскому — стану
Пред очами удивлённого Христа
Предстану.

Воля в глотку льётся
Сладко натощак —
Хорошо живётся
Тому, кто весельчак,

А веселее пьётся
На тугой карман —
Хорошо живётся
Тому, кто атаман!

Мне скулы от досады сводит 4.3 (11)

Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, — там жизнь проходит,
А там, где нет меня, — идёт!

А дальше — больше, каждый день я
Стал слышать злые голоса:
— Где ты — там только наважденье,
Где нет тебя — все чудеса!

Ты только ждёшь и догоняешь,
Врёшь и боишься не успеть,
Смеёшься меньше ты и, знаешь,
Ты стал разучиваться петь!

Как дым твои ресурсы тают,
И сам швыряешь всё подряд.
Зачем? Где ты — там не летают,
А там, где нет тебя, — парят.

Я верю крику, вою, лаю,
Но, всё-таки, друзей любя,
Дразнить врагов я не кончаю
С собой в побеге от себя.

Живу, не ожидая чуда,
Но пухнут жилы от стыда —
Я каждый раз хочу отсюда
Сбежать куда-нибудь туда.

Хоть всё пропой, протарабань я,
Хоть всем хоть голым покажись,
Пустое всё: здесь — прозябанье,
А где-то там — такая жизнь!

Фартило мне, Земля вертелась,
И взявши пары три белья,
Я шасть — и там! Но вмиг хотелось
Назад, откуда прибыл я.

Пародия на плохой детектив 0 (0)

Опасаясь контрразведки,
Избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках —
Чтоб не делать отпечатков, —
Жил в гостинице «Совейской» несовейский человек.

Джон Ланкастер в одиночку,
Преимущественно ночью,
Щёлкал носом — в нём был спрятан инфракрасный объектив;
А потом в нормальном свете
Представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив:

Например, клуб на улице Нагорной
Стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад,
Искаженный микроплёнкой,
ГУМ стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.

Но работать без подручных —
Может, грустно, а может — скучно.
Враг подумал — враг был дока, — написал фиктивный чек,
И где-то в дебрях ресторана
Гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несовейский человек.

Епифан казался жадным,
Хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем так: подручный Джона
Был находкой для шпиона —
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел!

«Вот и первое заданье:
В три пятнадцать возле бани
(Может, раньше, а может — позже) остановится такси.
Надо сесть, связать шофёра,
Разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.

И ещё. Побрейтесь свеже.
И на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом — скажет он:
«Не хотите ли черешни?»
Вы ответите: «Конечно».
Он вам даст батон с взрывчаткой — принесёте мне батон.

А за это, друг мой пьяный, —
Говорил он Епифану, —
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!»
…Враг не ведал, дурачина:
Тот, кому всё поручил он,
Был чекист — майор разведки и прекрасный семьянин.

Да, до этих штучек мастер
Этот самый Джон Ланкастер!..
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек:
Обезврежен он, и даже
Он пострижен и посажен.
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.

К вершине 0 (0)

Ты идёшь по кромке ледника,
Взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.

Но они с тебя не сводят глаз,
Будто бы тебе покой обещан,
Предостерегая всякий раз
Камнепадом и оскалом трещин.

Горы знают: к ним пришла беда —
Дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал ещё тогда
От разрывов горные обвалы.

Если ты о помощи просил —
Громким эхо отзывались скалы,
Ветер по ущельям разносил
Эхо гор, как радиосигналы.

И когда шёл бой за перевал —
Чтобы не был ты врагом замечен,
Каждый камень грудью прикрывал,
Скалы сами подставляли плечи.

Ложь, что умный в горы не пойдёт!
Ты пошёл, ты не поверил слухам —
И мягчал гранит, и таял лёд,
И туман у ног стелился пухом…

Если в вечный снег навеки ты
Ляжешь — над тобою, как над близким,
Наклонятся горные хребты
Самым прочным в мире обелиском.

Педагогу 0 (0)

Вы обращались с нами строго,
Порою так, что — ни дыши,
Но ведь за строгостью так много
Большой и преданной души.

Вы научили нас, молчащих,
Хотя бы сносно говорить,
Но слов не хватит настоящих,
Чтоб Вас за всё благодарить.

О нашей встрече 0 (0)

О нашей встрече что там говорить! —
Я ждал её, как ждут стихийных бедствий.
Но мы с тобою сразу стали жить,
Не опасаясь пагубных последствий.

Я сразу сузил круг твоих знакомств,
Одел-обул и вытащил из грязи,
Но за тобой тащился длинный хвост —
Длиннющий хвост твоих коротких связей.

Потом, я помню, бил друзей твоих:
Мне с ними было как-то неприятно,
Хотя, быть может, были среди них
Наверняка отличные ребята.

О чём просила — делал мигом я:
Я каждый час старался сделать ночью брачной.
Из-за тебя под поезд прыгал я,
Но, слава богу, не совсем удачно.

И если б ты ждала меня в тот год,
Когда меня отправили на «дачу», —
Я б для тебя украл весь небосвод
И две звезды кремлёвские в придачу.

И я клянусь, последний буду гад:
Не ври, не пей — и я прощу измену.
И подарю тебе Большой театр
И Малую спортивную арену.

А вот теперь я к встрече не готов:
Боюсь тебя, боюсь ночей интимных —
Как жители японских городов
Боятся повторенья Хиросимы.