Стихи Николая Доризо

Бойся, друг,
Над людьми
Своего превосходства,
Даже если оно —
Ум твой и благородство.
Бойся славы,
Извечной отравы лукавой, —
Если ты от людей
Изолирован славой.
Даже если ты ходишь
В поэтах заглавных,
В каждом встречном дому
Равным будь среди равных.
Слава — не дифирамбы тебе
и не гимны,
А любовь твоя к людям,
Что стала взаимной.
Но порою бывает она и такая,
Что возвысит тебя,
От людей отдаляя.
Ничего нет опасней,
Если думать о счастье,
Одиночества славы,
Одиночества власти.

Меня
враги
считали дураком.
О, я на них
за это не в обиде!
Как куколку
с потешным колпаком,
Я им
себя протягивал —
Берите!
Играйте с ней
И засыпайте с ней.
Когда Париж
как замок заточенья,
Мне ваша снисходительность
Нужней
Опасного
кровавого
почтенья.
Настанет день.
Придёт моя пора.
Не далека развязка
этой пьесы.
Башка шута
не стоит топора,
Зато Париж,
Конечно,
стоит мессы!
Что ж,
хлопайте по заду,
по плечу,
Есть голова,
Была бы только шея!
Я приручу вас,
Я вас приучу
К тому,
что я ручной,
Что я вас всех ручнее.
О, господи,
быть глупым помоги!..
В бокалах яд.
Блестят кинжалы бледно.
Взойду
на трон я,
снявши башмаки,
Бесшумно,
заурядно,
незаметно,
Взойду на трон,
и Франция сама
Склонит чело,
на верность присягая.
О, высшая стратегия ума —
Обманчивая глупость шутовская.
Ну, а пока
насмешки,
как добро,
От королевских
я приму
фамилий.
Быть хитрым —
это вовсе не хитро,
Куда хитрей
казаться простофилей.

На тот большак, на перекрёсток,
Уже не надо больше мне спешить,
Жить без любви, быть может, просто,
Но как на свете без любви прожить?

Пускай любовь сто раз обманет,
Пускай не стоит ею дорожить,
Пускай она печалью станет,
Но как на свете без любви прожить?

Не надо мне, не надо было
К нему навстречу столько лет спешить.
Я б никогда не полюбила,
Но как на свете без любви прожить?

От этих мест куда мне деться?
С любой травинкой хочется дружить.
Ведь здесь моё осталось сердце,
А как на свете без него прожить?

О, как нам часто кажется в душе,
Что мы, мужчины, властвуем, решаем.
Нет! Только тех мы женщин выбираем,
Которые нас выбрали уже.

Закрыта наглухо калитка.
Стучу наотмашь —
Никого.
Хозяйка дома,
Как улитка,
Вдруг показалась из него.
«Вы кто такой?
К кому идёте?»
В её глазах вопрос немой.
Я крикнул ей:
— Не узнаёте?
К кому?
К себе!
Куда?
Домой!
Не верите?
Откройте двери,
Вот там окошко в потолке.
Пять балок,
Можете проверить —
Их ровно пять
На чердаке.
В саду лопух цветёт по-царски.
Здесь всё обычное для вас.
А я
сквозь стёкла
той терраски
Увидел
солнце
в первый раз. —
Где он,
тот мир родного крова,
Начало всех моих начал!..
Нет!
Не сказал я ей ни слова,
Я в дом родной не постучал.
Забор, сиренью сплошь обросший,
За ним не видно ничего.
Но всё стоит,
стоит
прохожий
У дома детства своего.

Популярность шумна и
изменчива.
По натуре она такова.
Только слава —
надёжная женщина,
Но она
не жена,
а вдова.

Чтоб обрести спокойствие благое,
На свете нет обители такой.
Ты сам — источник своего покоя,
Лишь из тебя исходит твой покой.

Помнишь, мама моя, как девчонку чужую
Я привёл тебе в дочки, тебя не спросив?
Строго глянула ты на жену молодую
И заплакала вдруг, нас поздравить забыв…

Я её согревал и теплом и заботой,
Не тебя, а её я хозяйкою звал;
Я её целовал, уходя на работу,
А тебя, как всегда, целовать забывал…

Если ссорились мы, ты её защищала,
Упрекала меня, что не прав я во всём.
Наш семейный покой, как могла, сохраняла,
Как всегда позабыв о покое своём…

Может быть, мы бы с ней и расстались, не знаю.
Только руки твои ту беду отвели.
Так спасибо ж тебе, что хранишь ты, родная,
То, что с нею вдвоём мы б сберечь не смогли…

Огней так много золотых
На улицах Саратова.
Парней так много холостых,
А я люблю женатого.

Эх, рано он завёл семью!..
Печальная история!
Я от себя любовь таю,
А от него — тем более.

Я от него бежать хочу,
Лишь только он покажется:
А вдруг всё то, о чём молчу,
Само собою скажется?

Его я видеть не должна —
Боюсь ему понравиться.
С любовью справлюсь я одна,
А вместе нам не справиться!

Какая тишь,
Какая вольница!
Снег,
снег,
Насколько хватит глаз.
Песец
и за границей водится,
А снег, ей-богу,
лишь у нас!
Он русский,
дедовский,
старинный,
Такой,
что тройку б под уздцы!
Летят
снежинки
над долиной
И тают,
словно бубенцы.
А ночью
на сугробах
тени
И свет
из позднего окна.
Не паровое отопленье —
Сквозь снег,
Сквозь свет
мне печь слышна.
Всю жизнь мечтавший об уюте,
Стою я
В сумраке ночном
И так завидую тем людям,
Что за своим живут окном!
Там ёлка
Лучшая в России,
Там ёлка детства моего!
А вот меня
Не пригласили
В тот тёплый дом
На торжество.
О, снег,
Мягка твоя печальность.
В снегу поляны,
как во сне.
Веселье,
грусть,
патриархальность,
Все краски,
звуки —
в белизне!
И боль,
и нега,
нега снега.
О, русский снег
Под Новый год!
Как будто с неба,
с неба,
с неба
Не снег,
а музыка идёт!

Завидую тем, кому счастье досталось
Всю жизнь быть вдвоем, —
Это надо уметь,
Стареть надо вместе,
Не порознь стареть,
Тогда не заметна взаимная старость.

Поднимаются ночью,
Тайком от семьи,
И мостят
Свои строки тернисто.
И тайком от семьи
Тратят средства свои
Не на девушек —
На машинисток.
Шют свои бандероли
Опять
И опять,
И не спят,
И рискуют,
И смеют.
Как им нужен
Божественный дар —
Не писать,
Но они
Не писать
Не умеют!..
Как обидно и горько звучит:
Графоман —
Для поэта и для музыканта!
Графоман —
Это труженик,
Это титан,
Это гений,
Лишенный таланта.

О память, память!.. Как я ей не рад.
Когда б не помнил я любую малость
Того, что было тридцать лет назад,
Жизнь бы такой короткой не казалась.