Бесконечны просторы и тысячи рек,
И шагами тайгу не измерить.
Мироздания тайна здесь скрыта навек —
В этот миф мне так хочется верить.
И раскинулась дивная сказка — Сибирь,
От Урала до сопок Приморья.
И куда ни взгляни — необъятная ширь,
Гор, долин и степного раздолья.
В ярком солнце искрится хрусталь родников,
И вода в них, конечно, — святая!
Белой ватой плывут корабли облаков,
А земли красота — неземная.
Изумрудного цвета — весенний наряд
У осины, ольхи и берёзы.
Словно девицы, стройно берёзки стоят,
В ожидании лета их грёзы…
Полевыми цветами колышется мир,
И черёмухи запах дурманит…
В вышине яркий цвет — «васильковый сапфир»
Нас в полёт, в небеса, так и манит.
Мчится лето и дарит ромашковый рай,
Разнотравье умыто росою…
Земляникой, грибами наполнился край,
Пеньем птиц и небес синевою.
Буйство красок разлито осенней порой,
В одеяньи — тайга золотая.
И природы пейзаж отражает покой,
Зимних вьюг и ветров ожидая.
Ведь зима здесь — царица, пришла до весны,
Мягким пухом укутав все ели.
Снегопад — из чистейшей, как мел, белизны,
Исчезает с приходом капели.
Исполином, Сибирь, ты привиделась мне,
Твоей мощью пленен безрассудно!
Я гигантский мой край часто вижу во сне,
И от счастья мне дышится трудно…
Стихи о Сибири
Сибирь
Железносонный, обвитый
Спектрами пляшущих молний,
Полярною ночью безмолвней
Обгладывает тундры Океан Ледовитый.
И сквозь ляпис-лазурные льды,
На белом погосте,
Где так редки песцов и медведей следы,
Томятся о пламени — залежи руды,
И о плоти — мамонтов желтые кости.
Но еще не затих
Таящийся в прибое лиственниц и пихт
Отгул отошедших веков, когда
Ржавокосмых слонов многоплодные стада,
За вожаком прорезывая кипящую пену,
Что взбил в студеной воде лосось,
Относимые напором и теченьем, вкось
Медленно переплывали золотоносную Лену.
И, вылезая, отряхивались и уходили в тайгу.
А длинношерстный носорог на бегу,
Обшаривая кровавыми глазками веки,
Доламывал проложенные мамонтом просеки.
И колыхался и перекатывался на коротких стопах.
И в реке, опиваясь влагой сладкой,
Освежал болтающийся пудовой складкой
Слепнями облепленный воспаленный пах…
А в июньскую полночь, когда размолот
И расправлен сумрак, и мягко кует
Светозарного солнца электрический молот
На зеленые глыбы крошащийся лед,-
Грезится Полюсу, что вновь к нему
Ластятся, покидая подводную тьму,
Девственных архипелагов коралловые ожерелья,
И ночами в теплой лагунной воде
Дремлют, устав от прожорливого веселья,
Плезиозавры,
Чудовищные подобия черных лебедей.
И, освещая молнией их змеиные глаза,
В пучину ливнями еще не канув,
Силится притушить, надвигаясь, гроза
Взрывы лихорадочно пульсирующих вулканов…
Знать, не зря,
Когда от ливонских поморий
Самого грозного царя
Отодвинул Стефан Баторий,-
Не захотелось на Красной площади в Москве
Лечь под топор удалой голове,
И по студеным омутам Иртыша
Предсмертной тоскою заныла душа…
Сгинул Ермак,
Но, как путь и варяг в греки,
Стлали за волоком волок,
К полюсу огненный полог
Текущие разливами реки.
И с таежных дебрей и тундровых полей
Собирала мерзлая земля земля ясак —
Золото, мамонтову кость, соболей.
Необъятная! Пало на долю твою —
Рас и пустынь вскорчевать целину,
Европу и Азию спаять в одну
Евразию — народовластий семью.
Вставай же, вставай,
Как мамонт, воскресший алою льдиной,
К незакатному солнцу на зов лебединый,
Ледовитым океаном взлелеянный край!
Сибирь
Казацкая, татарская
Кровь с молоком кобыл
Степных… Тобольск, «Град-Царствующ
Сибирь» — забыл, чем был?
Посадка-то! лошадка-то!
А? — шапка высока!
А шустрота под шапкой-то!
— С доставкой ясака.
Как — «краше сказок няниных
Страна: что в рай — что в Пермь…»
Казаки женок сманенных
Проигрывали в зернь.
Как на земле непаханной
На речке на Type
Монашки-то с монахами
В одном монастыре
Спасалися. Не курицу —
Лис, девку подстерег
Монах. Покровско-Тушинский
Поднесь монастырек
Стоит. (Костлявым служкою
Толчок: куды глядишь?
В монастыре том с кружкою
Ходил Распутин Гриш).
Казачество-то в строгости
Держать? Нашел ягнят!
Все воеводы строятся,
А стройки — все-то в ряд.
Горят! Гори, гори, Сибирь —
Нова! Слепи Москву —
Стару! Прыжками рысьими,
Лисьими — к Покрову —
Хвостами — не простыла чтоб
Снедь, вольными людьми:
Иванищу Васильичу
Край, Строгановыми
Как на ладони поданный.
Ломоть про день-про чёрн
Как молодицы по воду —
Молодчики — по корм.
В такой-то — «шкуру сдергивай»
Обход — «свою, д…мак!»
Самопервейшим жерновом
Ко дну пошел Ермак.
Прощай, домоводство!
Прощай, борода!
Прощай, воеводство!
Петрова гнезда
Препестрого пуха,
Превострых когтей
В немецком треухе —
Гагарин Матвей.
Орел-губернатор!
Тот самый орел,
От города на три
Верстищи Тобол
Отведший и в высшей
Коллегии птиц
За взятки повисший
Петровой Юстиц —
Коллегии против.
Дырявый армяк.
Взгляд — смертушки просит.
— Кто? — Федька-Варнак.
Лежу на соломе,
Царей не корю.
— Не ты ли Соймонов,
Жизнь спасший царю?
(С ноздрею-то рваной?)
— Досказывать, что ль?
И сосланный Анной
Вываривать соль
В Охотске.
— В карету!
Вина прощена.
Ноздря — хоть не эта
— А приращена.
И кажный овраг
Про то песенку пел:
Как Федька-Варнак
Губернатором сел
Тобольским.
Потомства
Свет. Ясен-Фенист!
Сибирское солнце —
Чичерин Денис.
В границах несведущ.
Как солнце и дождь
Дававший на немощь,
Дававший на мощь.
Речь русскую »нате« —
Внедривший-словцом,
В раскрытом халате,
С открытым лицом,
С раскрытою горстью
— В морозной соли —
Меж Князем Обдорским
И Ханом-Вали.
…Зато уж и крепко
Любила тебя
Та степушка, степка
Та, степь-Бараба,
Которую — версты
Строптивых кобыл! —
Ты, ровно бы горстью
Соля, — заселил.
— Сей, дяденька, ржицу!
— Тки, девонька, холст!
В тайжище — в травище
— Ужу не проползть —
В уремах, в урманах
— Козе не пролезть —
Денису Иванычу
Вечная честь.
Так, каждой хатенкой
Равнявшей большак,
Сибирский Потемкин
С Таврическим в шаг
Шел.
Да не споткнись шагаючи
О Государства давешний
Столп, то бишь обесчещенный
Меньшикова-Светлейшего
— В красках — досель не умерли!
Труп, ледяную мумию
Тундры — останки мерзлые
Меньшикова в Березове.
(Без Саардамским плотником
Данной, злорадством отнятой
Шпаги — в ножнах не нашивал! —
Только всего-то иавсего —
Тундра, морошка мражена…
Так не попри ж, миражными
Залюбовавшись далями,
Первого государева
Друга…)
Где только вьюга шастает,
Кто б меня приласкал,
Седу? Тобольск, Град-Царствующ
Сибирь, чем был — чем стал!
Как еще вживе числятся-то,
Мертвых окромя,
Твои двадцать три тысячи
Душ, с двадцатью тремя
Церквами — где воровано,
Там молено, казак! —
С здоровыми дворовыми,
Лающими на кряк
Кареты предводительской
В глиняной борозде.
С единственной кондитерской —
Без вывески — в избе…
Не затяни ошибкою:
«Гроб ты мой, гроб соснов!»
С дощатою обшивкою
Стен, досками мостков
И мостовых… И вся-то спит
Мощь… Тёс — тулуп — сугроб
Тобольск, Тобольск, дощатый скит!
Тобольск, дощатый гроб!
Сибирь
Немало песен о Сибири сложено.
Немало разных сложено стихов.
Богатый край — по статусу положено,
Иметь друзей, а так же и врагов.
Как много жизней было здесь поломано.
В тайге и копях — настоящий ад.
Людей так много в штабели уложено,
В глубоких ямах до сих пор лежат.
Здесь много встреч, нежданных, романтических
И по-сибирски преданных людей.
Здесь много наций жизнью перемешанных,
Сибирь считают Родиной своей.
Сибирь — Сибирь, Земля моя любимая.
Из края в край тебя не обойдешь!
Сибирь — Сибирь, земля моя родимая,
Таких красот на Свете не найдешь!
В сибирской деревне
То желтый куст,
То лодка кверху днищем,
То колесо тележное
В грязи…
Меж лопухов —
Его, наверно, ищут —
Сидит малыш,
Щенок скулит вблизи.
Скулит щенок
И все ползет к ребенку,
А тот забыл,
Наверное, о нем,-
К ромашке тянет
Слабую ручонку
И говорит…
Бог ведает, о чем!..
Какой покой!
Здесь разве только осень
Над ледоносной
Мечется рекой,
Но крепче сон,
Когда в ночи глухой
Со всех сторон
Шумят вершины сосен,
Когда привычно
Слышатся в чесу
Осин тоскливых
Стоны и молитвы,-
В такую глушь
Вернувшись после битвы,
Какой солдат
Не уронил слезу?
Случайный гость,
Я здесь ищу жилище
И вот пою
Про уголок Руси,
Где желтый куст,
И лодка кверху днищем,
И колесо,
Забытое в грязи…
В тайге
В светлом инее берёзы.
Злы в Сибири холода!
Речка скрылась от мороза
Под тяжёлый панцирь льда.
Кедры в белых рукавицах
Молчаливо-высоки…
Жадно нюхает лисица
Деревенские дымки…
На сугробах птичий росчерк,
Ель припудрена снежком,
Дятел, греясь, как извозчик,
О крыло стучит крылом…
Завалил берлогу свежий
Снег. Мороз трещит окрест…
Спит в своей дохе медвежьей
Сам «хозяин» здешних мест…
Только белка-непоседа,
Глаз ореховый кося,
Мчит по веткам, для обеда
Шишку крепкую неся…
Ближний куст ударил громом…
Оборвав свой быстрый бег,
Белка светло-серым комом
Полетела в рыхлый снег…
Эхо в троекратной силе
Гулко ахнуло вокруг.
Кедры, вздрогнув, уронили
Рукавицы с длинных рук…
Человек скользит на лыжах,
Ручейками след бежит.
Средь лисиц пунцово-рыжих
Белка серая лежит.
Сумрак в лес ползёт сторожко,
И на веточках осин
Льда стеклянные серёжки
Загорелись под рубин…
Вновь от гула встрепенулся
Лес на целую версту,
Только лучше бы вернулся
Или просто промахнулся
Парень в эту красоту!
Сибирь
Сибирь!
Все ненасытнее и злей
Кедровой шкурой дебрей обрастая,
Ты бережешь
В трущобной мгле своей
Задымленную проседь соболей
И горный снег
Бесценных горностаев.
Под облаками пенятся костры…
И вперерез тяжелому прибою,
Взрывая воду,
Плещут осетры,
Толпясь над самой
Обскою губою.
Сибирь, когда ты на путях иных
Встаешь, звеня,
В невиданном расцвете,
Мы на просторах
Вздыбленных твоих
Берем ружье и опускаем сети.
И город твой, наряженный в бетон,
Поднявшись сквозь урманы и болота.
Сзывает вновь
К себе со всех сторон
От промыслов работников охоты.
Следя пути по перелетам птиц.
По голубым проталинам туманов
Несут тунгусы от лесных границ
Мех барсуков и рыжий мех лисиц.
Прокушенный оскаленным капканом.
Крутая Обь и вспененный Иртыш
Скрестили крепко
Взбухнувшие жилы,
И, раздвигая лодками камыш,
Спешат на съезд
От промысловых крыш
Нахмуренные старожилы…
И на призыв знакомый горячей
Страна охоты
Мужественно встала
От казахстанских выжженных степей
До берегов кудлатого Байкала.
Сибирь, Сибирь!
Ты затаилась злей,
Кедровой шкурой дебрей обрастая,
Но для республики
Найдем во мгле твоей
Задымленную проседь соболей
И горный снег
Бесценных горностаев!..
Родная Сибирь
Сибирь! Сибирь моя родная!
Мы навсегда душой в тебя вросли!
От лютых зим мы иногда страдаем,
Но нет, Сибирь, родней тебя земли!
Ни бури, ни метели, ни морозы
Не запугают, нас, сибиряков.
В садах растут прекраснейшие розы,
Разнообразие плодовых и цветов!
Ты нас пугаешь долгою зимою,
А мы тебе любовь всю отдаём,
Считая тебя самою родною,
Гордимся, что в Сибири мы живём!
Твои просторы и поля без края,
И запахи черёмух по весне,
Сирень и «огоньки» нас восхищают:
На всей Земле природы нет нежней!
Сибирь моя! Земля моя родная!
Ты, словно мать, сурова и нежна!
Тебя мы не сменяем на Канары,
Ведь ты, Сибирь, как мать, у нас одна!
Сибирь
Деревья в снежном одеянье
Вокруг, куда не бросишь взгляд,
Здесь годы, судьбы, расстоянья,
Незримо сквозь века летят.
Среди вселенского полета,
Мы видим беглый русский люд,
Бояр он не приемля гнета,
Нашел в Сибири свой приют.
Истории мгновенья тают,
Одно сменяясь за другим,
В Сибири ночи дни сменяют,
И каждый миг тайгой храним.
Запомнила тайга Сибири
Как бил Кучума здесь Ермак,
И как в суровом этом мире
Шукшин нес на плечах рюкзак,
Как на медведя в одиночку,
С рогатиной наперевес,
Охотник шел и ставил точку,
Сибирский помнит это лес.
Он помнит русских староверов,
Тех, кто молитву сотворя,
Ради своей суровой веры,
В Сибирь бежали от царя.
Сибирь, земля моя без края,
Суровой блещет красотой,
Руси любимой дочь родная,
С широкой русскою душой.
Здесь снежное тайги раздолье,
Здесь кедр с сосною говорит,
Здесь, среди этого приволья,
Остановившись время спит.
Сибирь
Сибирь!Сибирь!
Цветущая,родная,
Я вырос на твоих глазах,
Луга зелёные,
поля без края
И пенье птиц
в берёзовых ветвях-
Всё близко сердцу,
Я забыть не в силах
Чарующей красы твоей.
Сибирь!Сибирь!
Меня ты окрылила,
Любовь навек
зажгла в груди моей.
Где б ни был я,
ты знай,всегда с тобою,
В душе твоё тепло храню.
Сибирь!-Мне это
слово дорогое,
Как мать родную я тебя люблю!
Сибирь
Восторженный журналист
из польской молодежной газеты,
едва взглянув на Сибирь
с борта ТУ-114,
сразу же понял и полюбил
первый концерт Чайковского.
Я предпочитаю Мусоргского,
но дело не в этом, —
Сибирь
действительно развивает в людях
пространственное воображение,
которого мне так не хватало
в тесной институтской аудитории
над абстрактным эпюром
по начертательной геометрии.
В Сибири
Дома и деревья слезятся,
И речка в тумане черна,
И просто нельзя догадаться,
Что это апрель и весна.
А вдоль берегов огороды,
Дождями набухшая грязь…
По правде, такая погода
Мне по сердцу нынче как раз.
Я думал, что век мой уж прожит,
Что беды лишили огня…
И рад я, что ветер тревожит,
Что тучами давит меня.
Шаги хоть по грязи, но быстры.
Приятно идти и дышать…
Иду. На свободу. На выстрел.
На все, что дерзнет помешать.
Деревня Кукой
Есть в Восточной Сибири деревня Кукой
горстка изб над таежной рекой.
За деревней на взгорье — поля и луга,
а за ними стеною тайга.
В сорок первом, когда наступали враги,
проводила деревня от милой тайги
взвод отцов и мужей, взвод сибирских солдат.
Ни один не вернулся назад.
И остались в Кукое, у светлой реки,
только дети, да женщины, да старики.
Молодые ребята, едва подросли,
на большие сибирские стройки ушли.
Не играют тут свадеб, не родят детей.
Жизнь без всяких прикрас, безо всяких затей.
Ранним-рано кукоевцы гасят огонь.
Никогда не играет в Кукое гармонь.
Ни вечерки какой, ни гуляния нет.
Только вдовья кручина — считай сколько лет.
А кругом синева, а кругом красота,
заповедные, хлебные наши места,
незакатные зори да водная ширь,
необъятная наша Сибирь.
Наезжает в Кукой по дороге лесной
человек дорогой — секретарь областной.
Собираются люди — уж так повелось.
Разговор по душам… За вопросом вопрос…
Сколько раз он в заботе своей
предлагал переехать в соседний колхоз:
дескать, все-таки там веселей.
— Нет,— ему отвечали,— не стоит труда.
Ни к чему. От себя не уйдешь никуда.
Это — наше родное, земля наша, труд…
Никуда не поедем, останемся тут.
Обойдется! Сиротки гляди как растут —
и вечерки начнутся, гулянки пойдут.
И гармонь заиграет, и хватит окрест
молодцов женихов и красавиц невест.
Станет весело, людно, тоска нипочем…
Так о чем моя дума, о чем?
А о том, что прошли молодые года,
не согреть никогда, не вернуть никогда…
А о том, что одна у нас доля с тобой,
друг мой сильный и мудрый, деревня Кукой.
Мы свое испытанье достойно снесли,
но ребята у нас без отцов подросли.
Но еще не утихла душевная боль,
но еще на ресницах не высохла соль.
Не забыли, не справились мы до конца —
все горят обожженные наши сердца.
Кто же, где же, в какой нелюдской стороне
заикнуться посмеет о новой войне!
Сибирь, настанет ли такое
Сибирь, настанет ли такое,
Придет ли день и год, когда
Вдруг зашумят, уставши от покоя,
В бетон наряженные города?
Я уж давно и навсегда бродяга,
Но верю крепко: повернется жизнь,
И средь тайги сибирские Чикаго
До облаков поднимут этажи.
Плывут и падают высокие закаты
И плавят краски на зеленом льду,
Трясет рогами вспугнутый сохатый
И громко фыркает, почуявши беду.
Все дальше вглубь теперь уходят звери,
Но не уйти им от своей судьбы.
И старожилы больше уж не верят
В давно пропетую и каторжную быль.
Теперь иные подвиги и вкусы,
Моя страна, спеши сменить скорей
Те бусы
Из клыков зверей —
На электрические бусы!..
Земля Сибирская
Земля Российская, земля Сибирская,
Земля Камчатская и Азиатская.
Леса дремучие, метели жгучие,
Такая теплая моя Сибирь.
Земля равнинная, земля былинная,
Земля таежная, непроходимая.
Гостеприимная и неделимая,
Такая теплая моя Сибирь.
Земля Алтайская и Забайкальская,
Земля угрюмая, как старец мудрая,
Земля суровая, открытья новые,
Такая теплая моя Сибирь.
Земля Уральская и Прибайкальская
Река Амур и Енисей,
Земля Таймырская и океанская,
Сибирь открыта для друзей.