Читать стихотворения онлайн
Оратор римский говорил
Средь бурь гражданских и тревоги:
«Я поздно встал — и на дороге
Застигнут ночью Рима был!»
Так!.. Но, прощаясь с римской славой,
С Капитолийской высоты
Во всем величье видел ты
Закат звезды ее кровавый!..
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был —
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!
На мир таинственный духов,
Над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканный
Высокой волею богов.
День — сей блистательный покров
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!
Но меркнет день — настала ночь;
Пришла — и с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами —
Вот отчего нам ночь страшна!
Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.
Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.
Как по условленному знаку,
Вдруг неба вспыхнет полоса,
И быстро выступят из мраку
Поля и дальние леса.
И вот опять все потемнело,
Все стихло в чуткой темноте —
Как бы таинственное дело
Решалось там — на высоте.
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И божий лик изобразится в них!
«Последний катаклизм» Тютчева
Философская лирика – визитная карточка Федора Ивановича Тютчева. К ней можно отнести и произведение «Последний катаклизм».
Стихотворение написано в 1829 году. Его автору в эту пору исполнилось 26 лет, он уже не первый год служит в Германии на дипломатической работе, даже произведен в титулярные советники, занимает активную позицию в делах обретения Грецией независимости, отстаивает необходимость покровительства России греческому народу, счастливо женат, воспитывает детей. На Родине он бывает наездами. В этой обстановке видимого довольства, расцвета жизненных сил и семейного благополучия, он пишет произведение «Последний катаклизм». По жанру – религиозная лирика, по размеру – ямб с перекрестной рифмовкой, состоит всего из одного катрена. Интонация почти пророческая. Лексика возвышенная, торжественная, местами устаревшая. Сам размер стихотворения подчеркивает высокую трагедию происходящего. Между тем, поэт описывает скорее первую катастрофу (потоп), а не последнюю. Если опираться на Священное Писание, то при конце мира будут потоки не воды, а огня. Следует отметить, что поэт содрогается от зрелища перемен в природе, человек как активно действующий герой в произведении отсутствует. «Последний час»: метафора. «Состав частей»: разрушение земли, атмосферы, гидросферы. Из воды появится обновленное естество мира, на всем будет лежать зримый отпечаток славы Бога. Больше уже никогда и никто не поставит его могущество под сомнение. Заключительное восклицание в финале словно подчеркивает неотвратимость приближающегося преображения. Кстати говоря, название стихотворения может и не нести негативную, устрашающую окраску. Возможно, имеется в виду превращение, очищение, изменение, а не уничтожение, гибель, хаос. Эти стихи интересны еще и тем, что молодой Ф. Тютчев о кончине этого мира думал скорее в философском, чем христианском духе. Скажем, нет намека на учение о Страшном Суде. Впрочем, в столь короткой зарисовке почти невозможно выразить всю христианскую эсхатологию. Эти строки похожи почти на экспромт, запись поразившей его мысли, мгновенного озарения. Он посчитал его настолько важным, что вскоре предложил к публикации. В катрене несколько раз использована инверсия: покроют воды.
Стихотворение «Последний катаклизм» впервые было опубликовано в журнале «Денница» спустя 2 года после создания.
О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги,-
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..
Так, ты жилица двух миров,
Твой день – болезненный и страстный,
Твой сон – пророчески-неясный,
Как откровение духов…
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем так сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Понятным сердцу языком
Твердишь о непонятной муке —
И роешь и взрываешь в нем
Порой неистовые звуки!..
О! страшных песен сих не пой!
Про древний хаос, про родимый
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О! бурь заснувших не буди —
Под ними хаос шевелится!..
Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.
И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.
И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живет,
Не всё, что здесь цвело, увянет,
Не всё, что было здесь, пройдет!
Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы, умел, любя, страдать.
Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
Кто душу положил за други
И до конца всё претерпел.
На брань летит младой певец,
Дней мирных бросил сладость;
С ним меч отцовский — кладенец,
С ним арфа — жизни радость.
«О, песней звонких край родной,
Отцов земля святая,
Вот в дань тебе меч острый мой,
Вот арфа золотая!»
Певец пал жертвой грозных сеч;
Но, век кончая юный,
Бросает в волны острый меч
И звонкие рвет струны.
«Любовь, свободу, край родной,
О струны, пел я с вами!
Теперь как петь в стране вам той,
Где раб звучит цепями?»
Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.
Тогда густеет ночь, как хаос на водах;
Беспамятство, как Атлас, давит сушу;
Лишь Музы девственную душу
В пророческих тревожат боги снах!
«Видение» Тютчева
Произведение Федора Ивановича Тютчева «Видение» впервые было опубликовано на страницах журнала «Галатея».
Стихотворение написано в 1829 году. Его автору в эту пору исполнилось 26 лет, дипломатия стала его профессией, он занимается переводами и пишет собственные стихи, проживает в Германии, в Мюнхене, женат. В те годы литературная критика не жаловала его вниманием, впрочем, он и печатался весьма редко. Много лет продолжалась дружба поэта с немецким философом Ф. Шеллингом. По жанру – философская лирика, ноктюрн, по размеру – разностопный ямб с перекрестной и опоясывающей рифмовкой, 2 строфы. Открытых и закрытых рифм поровну. Интонация задумчивая, с единственным восклицанием в финале. Лирический герой явно себя не обнаруживает. Герой пытается поведать о своем открытии: есть некий час в ночи. Время, когда все земное, наносное, шумное утихает и во «всемирном молчанье» удается почувствовать ход времени, истории, необъятность космического пространства. «Оный»: устаревшее слово, означающее «тот». «Явлений и чудес»: человек спит, но все существующее движется и стремится к своей таинственной цели. «Колесница»: образ из античности, которую поэт с детства хорошо знал. «Открыто катится»: не перед кем притворяться, ведь мало кто решится подглядывать за происходящим. «Святилище небес»: образ, видимо, мифологический. Второе четверостишие нагнетает напряжение. «Густеет ночь» (инверсия): тьма становится абсолютной. «Хаос на водах»: собственно, возможен перифраз библейской цитаты, где упоминается «тьма над бездною», над водой. Таким был первозданный мир. «Хаос» здесь имеет отношение не к беспорядку, а к первоначальному состоянию Вселенной. Следом еще одно сравнение: беспамятство, как Атлас. Под последним подразумевается титан, держащий небесный свод. Известен в древнегреческой мифологии. «Давит сушу»: поэту кажется, что человечество забыло, откуда пришло и куда направляется. Муза: покровительница искусств, вдохновляющая поэтов. Ф. Тютчев намеренно пишет это слово как имя, поскольку она – один из главных символов творчества, свободы. «Пророческих снах»: не наяву, а в сновиденье она постигает суть вещей. Страдающий бессонницей поэт становится проводником ее прозрений. «Тревожат боги» (инверсия): вновь он обращается к античной эпохе, использует классический образ, присущий романтизму. Эпитеты: девственную (чистую, невинную), всемирного. Метафора и оксюморон: живая колесница.
В ранней лирике Ф. Тютчева сильны метафизические мотивы, есть жажда прорваться к тайнам бытия.
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь — и звучными волнами
Стихия бьет о берег свой.
То глас ее; он нудит нас и просит…
Уж в пристани волшебный ожил челн;
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины,-
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
Как неожиданно и ярко,
На влажной неба синеве,
Воздушная воздвиглась арка
В своем минутном торжестве!
Один конец в леса вонзила,
Другим за облака ушла —
Она полнеба обхватила
И в высоте изнемогла.
О, в этом радужном виденье
Какая нега для очей!
Оно дано нам на мгновенье,
Лови его — лови скорей!
Смотри — оно уж побледнело,
Еще минута, две — и что ж?
Ушло, как то уйдет всецело,
Чем ты и дышишь и живёшь.
У Максима сегодня горе
Потерял он плавки в море
Спрятав все в большой кулак
Выбегает кое-как.
Часов однообразный бой,
Томительная ночи повесть!
Язык для всех равно чужой
И внятный каждому, как совесть!
Кто без тоски внимал из нас,
Среди всемирного молчанья,
Глухие времени стенанья,
Пророчески-прощальный глас?
Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг —
И мы, в борьбе, природой целой
Покинуты на нас самих.
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали…
И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!
Лишь изредка, обряд печальный
Свершая в полуночный час,
Металла голос погребальный
Порой оплакивает нас!
Мы потянем ручки, ножки,
Ах какой был сладкий сон,
Кто проснулся? Наш Антошка?
Замечательно спал он.
Святая ночь на небосклон взошла,
И день отрадный, день любезный,
Как золотой покров, она свила,
Покров, накинутый над бездной.
И, как виденье, внешний мир ушел…
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной.
На самого себя покинут он –
Упра?зднен ум, и мысль осиротела –
В душе своей, как в бездне, погружен,
И нет извне опоры, ни предела…
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь всё светлое, живое…
И в чуждом, неразгаданном ночном
Он узнает наследье родовое.