Отражённый в водах бархат неба,
Звёздами простреленный навылет,
Укрывает мягко, словно пледом
Море сонное, что мерно дышит.
Исполинской грудью расправляя
Складки волн ворчливых каждым вздохом.
И во сне ворочаясь, смывает
Вязь следов дневных с песка… и эхом
Шепоток прибоя в пенных кудрях
Прячется навеки в дом рапана…
И на пару с древним перламутром
Вальс морской играют неустанно…
Короткие стихи о море
А наше море плещется внизу
А наше море плещется внизу,
Вставая на дыбы, подобно зверю,
Неся с собой ненастье и грозу,
Кидая волны на знакомый берег.
О, как приятно бегать босиком
По мокрому песку на побережье,
Обожествлять и шепотом, тайком
С ним говорить, как это было прежде
Вода спешит за мною по следам
Шуршит песком, вздыхая на прощанье,
И улыбается, — ты пишешь, — только нам:
Тебе в реальности, а мне в воспоминанье!
Колышется море, волна за волной
Колышется море; волна за волной
Бегут и шумят торопливо…
О друг ты мой бедный, боюся, со мной
Не быть тебе долго счастливой:
Во мне и надежд и отчаяний рой,
Кочующей мысли прибой и отбой,
Приливы любви и отливы.
Я на море гляжу из мраморного храма
Я на море гляжу из мраморного храма:
в просветах меж колонн, так сочно, так упрямо
бьет в очи этот блеск, до боли голубой.
Там благовония, там — звоны, там — прибой,
а тут, на вышине,— одна молитва линий
стремительно простых; там словно шелк павлиний,
тут целомудренность бессмертной белизны.
О, муза, будь строга! Из храма, с вышины,—
гляжу на вырезы лазури беспокойной,—
и вот восходит стих, мой стих нагой и стройный,
и наполняется прохладой и огнем,
и возвышается, как мраморный, и в нем
сквозят моей души тревоги и отрады,
как жаркая лазурь в просветах колоннады.
Я за морем синим, за синею далью
Я за морем синим, за синею далью
Сердце свое схоронил.
Я тоской о былом ледовитой печалью,
Словно двойной нерушимою сталью,
Грудь от людей заградил.
И крепок мой сон. Не разбит, не расколот
Щит мой. Но во мраке ночей
Мнится порой, расступился мой холод
И снова я ожил, и снова я молод
Взглядом прелестных очей.
Я помню море пред грозою
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
Долго на море смотрела
Долго на море смотрела,
Провожала паруса,
Вспоминала то и дело
То улыбку, то глаза.
Ветер рвался в нетерпенье,
Наполняя паруса.
Всей души твоей смятенье —
То улыбка, то глаза.
То надежда, то тревога
Болью выплеснут со дна:
То прекрасная дорога,
То неясная вина.
Море утром
Пожалуй, здесь недурно постоять.
Не прочь полюбоваться я пейзажем,
лазурной чистотой морского утра
и солнечными красками песка.
Не прочь я обмануться ненадолго,
поверить, будто поглощен природой
(лишь в первый миг я был ей поглощен)
а не видениями чувственной фантазии.
Море
Сначала только пальцем
Покатывало гальку
И плотно, словно панцирь,
Полнеба облегало,
Потом луна в барашках
Сверкала белым кварцем.
Потом пошло качаться.
И наконец взыграло.
Когда взыграло море,
Душа возликовала,
Душа возликовала
И неба захотела.
И захотела ветра,
И грома, и обвала.
А чем она владела —
Того ей было мало!..
Как хорошо, что море есть
Как хорошо, что море есть!
И можно, как стихи, прочесть
Все эти белые барашки…
А кто-то там в морской фуражке
Кричит нам с мачты корабля:
«Привет, земля! Привет, земля!»
А я гляжу на капитана,
Что курит трубку беспрестанно,
И тайно думаю о том,
Что это — я.
Но я — потом.
Море
В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен, стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море писатель Дима Рябоконь.
Он развязал и выпил водки, он на хер из дому ушёл, он захотел уехать к морю, но до вокзала не дошёл. Он захотел уехать к морю, оно — страдания предел. Проматерился, проревелся и на скамейке захрапел.
Но море сине-голубое, оно само к нему пришло и, утреннее и родное, заулыбалося светло. И Дима тоже улыбнулся. И, хоть недвижимый лежал, худой, и лысый, и беззубый, он прямо к морю побежал.
Бежит и видит человека на золотом на берегу. А это я никак до моря доехать тоже не могу — уснул, качаясь на качели, вокруг какие-то кусты. В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты.
Владеет морем полная луна
Владеет морем полная луна,
На лоно вод набросившая сети.
И сыплет блёстки каждая волна
На длинный берег, спящий в бледном свете.
А кипарисы тёмные стоят
Над морем, не пронизаны лучами, —
Как будто от луны они таят
Неведомую ношу под плащами.
Почему ты такое капризное, море
Почему ты такое капризное, море?…
Так нельзя, Море,Слышишь меня… так нельзя!..
Ты вчера бушевало вовсю на просторе,
На дыбы поднималось, волнами грозя.
Я просил тебя:- Море, послушай, стань тише,
Я приехал всего лишь на несколько дней.
Мы ведь были друзьями… Ты помнишь?.. Ты слышишь?..
…Только пенилось море и злилось сильней!
А сегодня…сегодня ты, море, другое.
В целом мире добрее тебя не найти!
Ты со мною Играешь полоской прибоя,
Виновато вздыхаешь и шепчешь: «Прости…»
Весна на море
Вьюги в скалах отзвучали.
Воздух светом затопив,
Солнце брызнуло лучами
На ликующий залив!
День пройдет — устанут руки.
Но, усталость заслонив,
Из души живые звуки
В стройный просятся мотив.
Свет луны ночами тонок,
Берег светел по ночам,
Море тихо, как котенок,
Все скребется о причал…