Читать стихотворения онлайн
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена
Истомой — сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.
Немного красного вина,
Немного солнечного мая —
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.
Сусальным золотом горят
В лесах рождественские ёлки,
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят.
О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода
И неживого небосвода
Всегда смеющийся хрусталь!
Качнулась жизнь, как зыбко под ногами,
И липкий снег летит в мое лицо.
Так я иду неверными шагами,
А веки, словно налиты свинцом.
Туманом в голове сковало мысли,
А память гонит волны грустных слов.
Проходят дни без пользы и без смысла,
Нелепые, сбивающие с ног.
Как призрак за окном трамвай желаний
Исчез, растаяв тихо вдалеке.
Нет встреч, одни сплошные расставанья…
И рухнул замок, возведенный на песке.
Мечты, как прах, развеяны по свету.
Кричит печаль, как ворон на пургу.
И мысль пульсирует, — дотянем до рассвета
В последний раз, надеясь на судьбу…
Вот и рассвет прорезал сумрак ночи.
…Глаза закрыв от сполохов огня,
Родился снова я под звёздным многоточьем,
А где же тот, что был здесь до меня…
Я изведал печаль карандашей,
Аккуратно лежащих в коробках,
Я знаю грусть дырокола, клея и скоросшивателей —
Боль, тоску и безродность безупречных учреждений,
Одиночество туалетов и пустоту приемных.
Обязательность кувшина и непременность тазика,
Священность авторотатора, скрепки и запятой,
Бесконечное повторение жизней, лиц и предметов.
Я видел, как сеялась пыль с высоких стен учреждений —
Тоньше тонкой муки, опаснее угольной пыли.
Невидимая почти в однообразии будней,
Она покрывала пленкой брови, ресницы, ногти,
Садилась на светлые волосы совершенно стандартных людей.
И сново ночь и до рассвета ты не спишь,
И сново день и сново ты сидишь мальчишь.
Придет весна и ты забудешь про печаль,
Ну а пока в твоей душе одна зима.
И в сердце боль, забыть не можешь ты его.
И сново ночь, но не уснешь ты без него,
Он не придет, он про тебя забыл давно,
Он не придет, но ты его ждешь все равно.
Придет весна растаит снег, запах цветов,
Вонзаясь в груть, тебе напомнят про любовь.
Придет весна, отступит боль, в душе тепло,
А сердце ждет, а сердце ждет все равно.
Грусть, печаль, тоска да скука
повстречались у кровати,
а виной тому – разлука,
да и ревность виновата…
И бессонница явилась
вместе с болью головной –
скопом, суки, навалились,
хоть лежи, да волком вой!..
Сними с меня пальто печали
И шарф отчаянья сорви,
Скажи, что и тебя ночами
Терзают приступы любви.
Что душу я твою заполнил
Собой до дна и до краев
И слышишь ты, как дышут волны
Моих цветных надежд и снов.
Скажи, что бьются беспрерывно
Десятки птиц в твое окно
Живым и разноцветным ливнем,
Как видел я разок в кино.
И чудится тебе в их криках,
Как-будто я тебя зову…
И не читаешь это в книге
А все с тобою наяву.
Что часто ветер сумасшедший,
Забив песком глаза и рот,
Хватает вдруг тебя за плечи
И к дому моему несет.
И ты бороться с ним не можешь,
И вырываешься с трудом…
А я скажу тебе, что то же
Случается с моим окном.
Что птицы бьются в окна ночью,
И голос твой меня зовет,
И ветер надо мной хохочет,
Когда забьет глаза и рот…
Потом покончим мы с речами
И снимешь, не скрывая дрожь,
С моих плечей пальто печали
И шарф отчаянья сорвешь.
Наповал все печали мой кубок убьет,
В нем богатство, веселье и радость живет.
Дочь лозы я сегодня беру себе в жены,
А рассудку и вере дам полный развод.
Ни сожаленья, ни печали
Не принесет с тобой разлука,
Мы просто кажется устали
Быть рядом около друг друга.
Не лечат душу поцелуи:
Они холодны и привычны,
И я ни капли не ревную,
Как ревновал тебя обычно.
Исчезла боль и сожаленье,
Ушла куда-то пустота.
Читал твоё стихотворенье,
О том, что ты уже не та…
И знаешь, сердце не болело,
Оно остыло уж давно
От ссор, разлук и оскорблений,
От поцелуя твоего…
Ну что ж прощай, и будь собою,
Не унывай и не грусти,
А если груб я был с тобою,
То ты, пожалуйста, прости.
Прости за всё, что раньше было,
За то, что верила, ждала,
Прости, что ты меня любила,
Хоть и любимой не была…
Я зажег свой костёр,
Пламя вспыхнуло вдруг
И широкой волной
Разлилося вокруг.
И рассыпалась мгла
В беспредельную даль,
С отягченной груди
Отгоняя печаль.
Безнадежная грусть
В тихом треске углей
У костра моего
Стала песней моей.
И я весело так
На костер свой смотрел,
Вспоминаючи грусть,
Тихо песню запел.
Я опять подо мглой.
Мой костер догорел,
В нем лишь пепел с золой
От углей уцелел.
Снова грусть и тоска
Мою грудь облегли,
И печалью слегка
Веет вновь издали.
Чую — будет гроза,
Грудь заныла сильней,
И скатилась слеза
На остаток углей.
Не утаю от Тебя печали,
так же как радости не утаю.
Сердце свое раскрываю вначале,
как достоверную повесть Твою.
Не в монументах и не в обелисках,
не в застекленно-бетонных дворцах —
Ты возникаешь невидимо, близко,
в древних и жадных наших сердцах.
Ты возникаешь естественней вздоха,
крови моей клокотанье и тишь,
и я Тобой становлюсь, Эпоха,
и Ты через сердце мое говоришь.
И я не таю от Тебя печали
и самого тайного не таю:
сердце свое раскрываю вначале,
как исповедную повесть Твою…
Время диктует свою новизну,
Требуя с нас перемены.
Слышен его возвеличенный звук,
Но злыдни не сходят со «сцены».
Как и зима пред весною всё злей,
Со стужей нам гонит печали,
Так и устои былого сильней
Перед концом своим стали.
Сдаться, исчезнуть они не хотят,
Им ли признать пораженье ?
Долго губили народ, как котят,
А нынче толкают к сраженью.
Лживые лица, слащавая речь…
В реальности — дохнут от злобы.
Чуть поднажмёшь, и готовы отсечь
Головы, ждущих свободы.
Как ни крути, но настала пора
Чудных, больших перемен .
Время восстало ! Не ждите добра,
Виновники бед и проблем !
Время — не раб, и оно ведь безлИко,
СвЕргнуть нельзя, иль свернуть.
Свыше оно, потому и велИко !
Каждому сроку — свой путь !
Не выращивай в сердце печали росток,
Книгу радостей выучи назубок,
Пей, приятель, живи по велению сердца:
Неизвестен отпущенный смертному срок.
Поэтам следует печаль,
А жизни следует разлука.
Меня погладит по плечам
Строка твоя рукою друга.
И одиночество войдет
Приемлемым, небезутешным,
Оно как бы полком потешным
Со мной по городу пройдет.
Не говорить по вечерам
О чем-то непервостепенном —
Товарищами хвастать нам
От суеты уединенным.
Никто из нас не Карамзин —
А был ли он, а было ль это —
Пруды и девушки вблизи
И благосклонные поэты.
Ты мне была сестрой, то нежною, то страстной,
И я тебя любил, и я тебя люблю.
Ты призрак дорогой… бледнеющий… неясный…
О, в этот лунный час я о тебе скорблю!
Мне хочется, чтоб ночь, раскинувшая крылья,
Воздушной тишиной соединила нас.
Мне хочется, чтоб я, исполненный бессилья,
В твои глаза струил огонь влюбленных глаз.
Мне хочется, чтоб ты, вся бледная от муки,
Под лаской замерла, и целовал бы я
Твое лицо, глаза и маленькие руки,
И ты шепнула б мне: «Смотри, я вся — твоя!»
Я знаю, все цветы для нас могли возникнуть,
Во мне дрожит любовь, как лунный луч в волне.
И я хочу стонать, безумствовать, воскликнуть:
«Ты будешь навсегда любовной пыткой мне!»