Волки 0 (0)

Мы — волки,
И нас
По сравненью с собаками
Мало.
Под грохот двустволки
Год от году нас
Убывало.

Мы, как на расстреле,
На землю ложились без стона.
Но мы уцелели,
Хотя и живем вне закона.

Мы — волки, нас мало,
Нас можно сказать — единицы.
Мы те же собаки,
Но мы не хотели смириться.

Вам блюдо похлебки,
Нам проголодь в поле морозном,
Звериные тропки,
Сугробы в молчании звездном.

Вас в избы пускают
В январские лютые стужи,
А нас окружают
Флажки роковые все туже.

Вы смотрите в щелки,
Мы рыщем в лесу на свободе.
Вы, в сущности,— волки,
Но вы изменили породе.

Вы серыми были,
Вы смелыми были вначале.
Но вас прикормили,
И вы в сторожей измельчали.

И льстить и служить
Вы за хлебную корочку рады,
Но цепь и ошейник
Достойная ваша награда.

Дрожите в подклети,
Когда на охоту мы выйдем.
Всех больше на свете
Мы, волки, собак ненавидим.

Конец «Охоты на волков», или Охота с вертолётов 0 (0)

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки,
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла — в две руки, в две руки!

Мы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не могла б, —
Тоже в страхе взопрел, и прилёг, и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам — не слыхал:
Зря мы любим её, однолюбы.
Вот у смерти — красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу —
Псам ещё не намылены холки!
Но на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивлённые морды задрав:
Или с неба возмездье на нас пролилось,
Или света конец — и в мозгах перекос…
Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождём —
И смирились, решив: всё равно не уйдём!
Животами горячими плавили снег.
Эту бойню затеял не Бог — человек:
Улетающим — влёт, убегающим — в бег…

Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
В равной сваре — за нами удача.
Волки мы — хороша наша волчая жизнь!
Вы собаки — и смерть вам собачья!

Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу,
Чтобы в корне пресечь кривотолки.
Но на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!

К лесу — там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, — труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутьё…
Где вы, волки, былое лесное зверьё,
Где же ты, желтоглазое племя моё?!

…Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчьих не знавшие кличей.
Это псы, отдалённая наша родня,
Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу,
Обнажаю гнилые осколки.
А на татуированном кровью снегу
Тает роспись: мы больше не волки!

Волк и ягнёнок (Басня) 0 (0)

У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в Истории мы тьму примеров слышим,
Но мы Истории не пишем;
А вот о том как в Баснях говорят.

___

Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться;
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк.
Ягненка видит он, на добычу стремится;
Но, делу дать хотя законный вид и толк,
Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чистое мутить питье
Мое
С песком и с илом?
За дерзость такову
Я голову с тебя сорву». —
«Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью;
И гневаться напрасно он изволит:
Питья мутить ему никак я не могу». —
«Поэтому я лгу!
Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!
Да помнится, что ты еще в запрошлом лете
Мне здесь же как-то нагрубил:
Я этого, приятель, не забыл!» —
«Помилуй, мне еще и отроду нет году», —
Ягненок говорит. «Так это был твой брат». —
«Нет братьев у меня». — «Так это кум иль сват
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
Вы все мне зла хотите
И, если можете, то мне всегда вредите,
Но я с тобой за их разведаюсь грехи». —
«Ах, я чем виноват?» — «Молчи! устал я слушать,
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». —
Сказал и в темный лес Ягненка поволок.

Человек человеку волк 0 (0)

Озверение сынов Отчизны
Бьётся с озверением всех иных прочих
Но единое желание у всех у них
Убивать, убивать всех иных прочих

Здесь стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Чёрная сотня, красный фашизм,
Русский шовинизм, красный фашизм
Тоталитаризм, милитаризм
Терроризм, нацизм, короче — фашизм

Здесь стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

На любое моё движение
Их реакция предусмотрена
В лучшем случае — равнодушие
В худшем случае — патология

Здесь стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Ты засмейся красным смехом
И вцепись в моё горло, да так, чтоб в усмерть
Ведь если я такой добродушный
Научи меня душить и кусать

Мне стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Ненависть, ненависть
Ненависть, ненависть
Ненависть, ненависть
Ненависть, ненависть
Всех объединяет ненависть
Всех объединяет ненависть
Всех объединяет одно желание —
Убивать и насиловать всех иных прочих

Мне стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Комар и Волк 0 (0)

Комар
Жил у татар
Иль у казар.
Вдруг Волк
К ним в двери толк,
Давай кричать
И Комара кусать.
Комар испугался,
На печку забрался.
Тут Волк ему:
«С печи тебя стяну!»
А тот: «Нет, не достанешь,
Устанешь,
Отстанешь!»
А Волк
Вдруг скок
К нему тут на полати,
Да вот его и проглотил,
Да сам таков и был.
И мне пришло сказать тут кстати,
Что сильный слабого недавно погубил.

Волк и лиса 0 (0)

Волк за лисицею гонялся весь день,
Волк за лисицею гонялся весь день.
Лисица, от волка убегая, шептала:
Мол, чихала я, волк, на тебя…

Но волк никого ещё зазря не гонял,
Но волк никого ещё зазря не гонял —
В берлогу ужасную лисицу несчастную
Загнал он и гордо сказал:

«Теперь на меня уже нельзя начихать.
Теперь на меня уже нельзя начихать!
Теперь на меня уже нельзя начихать,
Уже нельзя на меня начихать.

Теперь на тебя могу я сам начихать,
Теперь на тебя могу я сам начихать,
Теперь на тебя могу я сам начихать,
Могу я сам на тебя начихать!»

Тут из берлоги показался медведь,
Тут из берлоги показался медведь —
Медведь оказался неплохим джентельменом
И лисицу решил защищать!

Волку лисица показала язык,
Волку лисица показала язык
И за спиною у медведя захлопала в ладоши
И подняла крик:

«Теперь на меня уже нельзя начихать!
Теперь на меня уже нельзя начихать.
Теперь на меня уже нельзя начихать,
Уже нельзя на меня начихать.

Сама я сумею на тебя начихать,
Сама я сумею на тебя начихать,
Сама я сумею на тебя начихать.
Сумею я на тебя начихать,
Сумею я на тебя начихать!..»

Волк и охотник 0 (0)

Восходит на небо луна золотая,
Холодное солнце ушло за снега,
Усыпано звездами небо до края.
В глубокий покой погрузилась тайга.

В пушистых снегах тихо дремлют деревья,
Сонную речку мороз льдом сковал.
Вдруг волчьи глаза в темноте загорелись.
Неистовый вой тишину разорвал.

Об этом косматом и яростном звере
Легенды рассказывал местный народ.
В его принадлежность к волкам он не верил.
Те люди считали, он демон – не волк.

Не раз на него начинали охоту,
Но он от облавы всегда уходил.
Он каждую ночь завывал на болотах,
И стаю в пятнадцать волков он водил.

Из ружей в него постоянно стреляли
И ядом травили его без конца.
Но яды лишь голод его распаляли,
А в теле носил он кусочки свинца.

Но надо же было такому случиться,
Что этот косматый неистовый зверь
В тайге повстречал молодую волчицу.
И лишь для нее убивал он теперь.

Ушел за волчицей он, стаю оставив.
И ласков и нежен с нею волк был.
Те годы, что этой тайгою он правил,
Он ради подруги своей позабыл.

Волчица была грациозной и ловкой,
Но злую с ней шутку сыграла судьба,
И юная спутница старого волка
В заснеженной чаще попала в капкан.

Завыла она от бессилья и боли,
О злое железо ломая клыки.
Собачьим тайга переполнилась воем –
К несчастной волчице спешили враги.

В ветвях закричала какая-то птица,
Ей были слышны человека шаги.
И лапу свою перегрызла волчица,
Чтоб раненой скрыться под кровом тайги.

Рубиновой лентой за ней кровь тянулась,
И гончие с лаем неслись по следам.
Вдруг серое тело к собакам метнулось.
Волк ринулся мстить за подругу врагам.

Собаки гурьбой на него навалились.
Но вот уже два пса лежат на снегу,
Еще три несчастных в конвульсиях бились,
Волк вспарывал брюхо шестому врагу.

Вот выстрела грохот над лесом раздался.
Но раненый волк зарычал, не упав.
С любым он врагом только насмерть сражался.
Волк прыгнул вперед и вцепился в рукав.

И зверь и охотник на снег повалились,
И вытащил свой длинный нож человек.
Но волчьи клыки ему в руку вцепились,
И выскользнул нож из ладони на снег.

Охотник хотел до ружья дотянуться,
Но волк, зарычав, ему прыгнул на грудь.
От страшных клыков человек увернулся,
И руку к ножу он успел протянуть.

Вонзилась сталь в грудь разъяренного зверя.
И тут же клыки разорвали плечо.
И вот тот охотник в легенду поверил,
Что этому зверю и смерть нипочем.

Смотрел человек в глаза старого зверя
И слышал, как сердце трепещет в груди.
Уже ни в какое спасенье не веря,
Он тихо ему прошептал: «Пощади!»

Волк страшно рычал, на охотника глядя,
И длинные в пасти блестели клыки.
Охотник лишь тихо молил о пощаде.
И вдруг старый зверь от него отступил.

Своих желтых глаз не сводя с человека,
Волк сел на снегу, в пасти спрятав клыки.
И понял охотник, живая легенда,
Таежный хозяин его отпустил.

Охотник бежал, сберегая ключицу,
Хранящую волчьих клыков свежий след.
А раненый волк с серой волчицей
Смотрели из чащи охотнику вслед.

Сомнительный комплимент 0 (0)

Овечке
Волк
Сказал:
— Овца!
У вас прекрасный цвет лица!

Ах, если хвалит
Волк
Овечку —
Не верь ни одному словечку!

Волчонок 0 (0)

Я домой притащил волчонка.
Он испуганно в угол взглянул,
Где дружили баян и чечетка
С неушедшими в караул.

Я прикрикнул на них: — Кончайте!
Накормил, отогрел, уложил
И шинелью чужое несчастье
От счастливых друзей укрыл.

Стал рассказывать глупые сказки,
Сам придумывал их на ходу,
Чтоб хоть раз взглянул без опаски,
Чтоб на миг позабыл беду.

Но не верит словам привета…
Не навечно ли выжгли взгляд
Черный пепел варшавского гетто,
Катакомб сладковатый смрад?

Он узнал, как бессудной ночью
Правит суд немецкий свинец,
Оттого и смотрит по-волчьи
Семилетний этот птенец.

Все видавший на белом свете,
Изболевшей склоняюсь душой
Перед вами, еврейские дети,
Искалеченные войной…

Засыпает усталый волчонок,
Под шинелью свернувшись в клубок,
Про котов не дослушав ученых,
Про доверчивый колобок.

Без семьи, без родных, без народа…
Стань же мальчику в черный год
Ближе близких, советская рота,
Вместе с ротой — советский народ!

И сегодня, у стен Пултуска,
Пусть в сердцах сольются навек
Оба слова — еврей и русский —
В слове радостном — человек!

Волк 0 (0)

Было дружбой, стало службой,
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!

Заедай верстою вёрсту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шёрстке,—
Стосковался по тоске!

Не взвожу тебя в злодеи,—
Не твоя вина — мой грех:
Ненасытностью своею
Перекармливаю всех!

Чем на вас с кремнём — огнивом
В лес ходить — как Бог судил,—
К одному бабьё ревниво:
Чтобы лап не остудил.

Удержать — перстом не двину:
Перст — не шест, а лес велик.
Уноси свои седины,
Бог с тобою, брат мой клык!

Прощевай, седая шкура!
И во сне не вспомяну!
Новая найдется дура —
Верить в волчью седину.

Волки и овцы (Басня) 0 (0)

Овечкам от Волков совсем житья не стало,
И до того, что, наконец,
Правительство зверей благие меры взяло
Вступиться в спасенье Овец,—
И учрежден Совет на сей конец.
Большая часть в нем, правда, были Волки;
Но не о всех Волках ведь злые толки.
Видали и таких Волков, и многократ.—
Примеры эти не забыты,—
Которые ходили близко стад
Смирнехонько — когда бывали сыты.
Так почему ж Волкам в Совете и не быть?
Хоть надобно Овец оборонить,
Но и Волков не вовсе ж притеснить.
Вот заседание в глухом лесу открыли;
Судили, думали, рядили
И, наконец, придумали закон.
Вот вам от слова в слово он:
«Как скоро Волк у стада забуянит,
И обижать он Овцу станет,
То Волка тут властна Овца,
Не разбираючи лица,
Схватить за шиворот и в суд тотчас представить,
В соседний лес иль в бор».
В законе нечего прибавить, ни убавить.
Да только я видал: до этих пор, —
Хоть говорят, Волкам и не спускают,—
Что будь Овца ответчик иль истец,
А только Волки все-таки Овец
В леса таскают.

Что волк на самом деле сказал Красной шапочке 0 (0)

Милая дева, в смятенье, в волненье,
Что ты там шепчешь всё в недоуменье?
«Глазки большие и дики немножко?»
Ну-ка, получше смотри, моя крошка!
Взглянешь получше — увидишь живые
Щёки с румянцем, глаза голубые.

Ты всё дивишься, моя недотрога?
Может быть грудь твою полнят тревогой
Руки, что стан твой изящный греховно
Обняли, или прикрыли любовно?
Ты не смотри на ручища с опаской —
Лучшие здесь и защита, и ласка!

Красная Шапочка, милая крошка,
Ну почему я при встрече ладошку
Жму твою, молча; вздыхаю глубоко,
Если ты щёчку подставишь для «чмока»?
Правду не скроешь, смотри, моя лапочка,
Да, я — не бабушка, милая Шапочка!

Волк и журавль (Басня) 0 (0)

Что волки жадны, всякий знает:
Волк, евши, никогда
Костей не разбирает.
Зато на одного из них пришла беда!
Он костью чуть не подавился.
Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть;
Пришло хоть ноги протянуть!
По счастью, близко тут Журавль случился.
Вот кой-как знаками стал Волк его манить
И просит горю пособить.

Журавль свой нос по шею
Засунул к Волку в пасть и с трудностью большею
Кость вытащил и стал за труд просить.
«Ты шутишь! — зверь вскричал коварный, —
Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!
А это ничего, что свой ты долгий нос
И с глупой головой из горла цел унес!
Поди ж, приятель, убирайся,
Да берегись: вперед ты мне не попадайся».

Охота на волков 0 (0)

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня — опять как вчера:
Обложили меня, обложили —
Гонят весело на номера!

Из-за елей хлопочут двустволки —
Там охотники прячутся в тень, —
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.

Идёт охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука:
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.

Волк не может нарушить традиций —
Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!

И вот — охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Наши ноги и челюсти быстры —
Почему же — вожак, дай ответ —
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем через запрет?!

Волк не может, не должен иначе.
Вот кончается время моё:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружьё.

Идёт охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Я из повиновения вышел:
За флажки — жажда жизни сильней!
Только — сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня — не так, как вчера:
Обложили меня, обложили —
Но остались ни с чем егеря!

Идёт охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Волчок 0 (0)

Ну, ребята,
Чур — молчок:
Будет сказка
про ВОЛЧОК!

I

Дело было в старину —
По старинке и начну:
Жил да был
Серый Волк.
Выл да выл
Серый Волк
Дни и ночи напролет
(Сам он думал,
Что поет).

Песню пел одну и ту же
Нет ее на свете хуже:
— Ухвачу-уу-у!
Укушу-у-у!
Утащу-у-у!
Удушу-у-у!
И — съем!

Волк — скажу вам наперед —
Хоть фальшивит,
Но не врет:
Тех, кто песню слушает,
Он охотно скушает.
Так представьте, каково
Слушать пение его!
Каково лесным зверятам
Жить
С таким артистом
Рядом!

До того он надоел
Всем, кого он недоел, —
Впору тоже
Волком взвыть!

…Стали думать —
Как тут быть…
И
ПРИДУМАЛИ!

II

Как-то утром
Волк проснулся,
Потянулся,
Облизнулся,
Спел любимую свою
(«Укушу да разжую!»)
И пустился — чин по чину —
На обед искать дичину.

Бегал-бегал…
Что за притча?!
«Где же, — думает, — добыча?
Нет ни пуха, ни пера,
Ни зайчишки, ни бобра,
Ни мышонка, ни лягушки,
Ни неведомой зверушки!»

А с верхушки старой ели
Две пичужки засвистели:
— Серый! Вся твоя еда
Разбежалась кто куда!

III

Да,
Зайцы убежали,
Птицы улетели,
Мышата-лягушата —
И те усвиристели,
И легкие, как тени,
Умчались прочь олени.

IV

И пришлось,
Ребята,
Волку
Зубы положить на полку
А на полку зубы класть
Это небольшая сласть!

…Серый Волк
Дня два крепился,
Все терпел невольный пост.
А на третий день
Вцепился
В свой же
Серый волчий хвост!

Так вцепился он в беднягу,
Что охотно дал бы тягу
(Убежал бы) —
Да шалишь:
От себя не убежишь!

И не в силах бедный хвост
Проглотить,
И не в силах вкусный хвост
Отпустить —
Вслед за собственным
Серым хвостом
Серый Волк
Завертелся винтом!

Он вертелся,
Он кружился,
Он крутился,
Он вращался,
И — само собой понятно!
Он
В кого-то
Превращался!

А когда он
Встал торчком —
Было поздно:
Стал Волчком!

Не сердитым,
Не голодным,
Развеселым,
Беззаботным,
Пестрым,
Звонким и блестящим —
Словом, самым настоящим
Замечательным волчком!
Сам
Мечтаю о таком!

V

Уж теперь он никого
Не обижает,
И его за это каждый
Уважает!

И поет теперь он песенку
Иную:
Развеселую,
Смешную,
Заводную:
— Жу-жу-жу, жу-жу-жу
Кого хочешь закружу!
Жу-жу-жу, жу-жу-жу —
Я с ребятами дружу!

То-то!